Владимир Кожевников - Забытый. Литва

— Ясно, — отвечают Петрас и Антон, а монах, он один позволил себе лизнуть из жбана и уже набил рот, бормочет — не разобрать:

— Они фэва вы фыфко фали, а фыфхе мы их фуфули, ык фук офхехут фафхе.

— Прожуй, святой отец, мать твою ети! — возмущается Любарт.

Монах делает мощнейший глоток, потом глоток из жбана и повторяет внятно:

— Ффох! Я говорю: они вчера бы близко встали, а нынче мы их пугнули, вдруг дальше отъедут.

— Кто их знает... Может, не прочухали до конца? Да и шутка ли — обычаи и правила по ходу враз менять. Ладно, увидим на месте. Если же не достанете сразу, смотрите в оба, как пойдут. Подойдут на выстрел — сразу бейте, не мешкайте, никого не ждите, не подпускайте — бейте! И тут уж дай вам Бог! Чем чаще, тем лучше, если без суеты и не сослепу, конечно, тем больше шансов самим уцелеть. Ближе полусотни сажен не подпускайте! Подойдут ближе — уходите за прикрытие! Это приказ! Никакой самодеятельности! И не смейте мне в удальцов играть — башки поотрываю! Щиты на спину — и назад! Да, отец Ипат!

— Ффох! Ась?!

— Твое место на левом фланге, за прикрытием.

— Еще чего! Яй ще никогда ни от кого первым не бегал!

— Во-во, начинается. Ты не бегай. Ты шагом. Через прикрытие продерись, не застрянь. А то если со всеми пойдешь, пузом своим все проходы перегородишь и оставишь стрелков татарам на съедение.

Полковники фыркают. Кто в кулак, кто отворачивается, боясь обидеть почтенного человека, но монах не собирается ни обижаться, ни терпеть, ревет:

— Цыц, жеребцы! Я вам не мальчишка ледащий! И не воевода, которому стройность нужна — верхом скакать да воев гонять. Я Божий человек! И чего смешного нашли вы в чреве моем благообразном, — он любовно оглаживает брюхо, — богоугодном — не понимаю.

Полковники давятся и утирают слезы.

— А прятаться я все одно не буду!

— Ага! Еще арбалет на спину повесь... — кивает Дмитрий, — потом снимать как станешь, интересно...

Новый взрыв веселья за столом.

— Плевал я на ваши цацки! А вот мечом завтра помахаю! И никто мне не запретит! Я, может, всю жизнь ждал — вот этим вот, — он занес над головой свой кулачище, — да по татарской морде! (многие представили и содрогнулись). А ты?!..

— К Господу взоры обрати, вояка! Впрочем, хватит трепаться, это приказ.

— Ты только одно и знаешь — приказ, приказ... — ворчит монах, а про себя думает: «Бережешь старого дурака, сынок! Бережешь, награди тя Бог! Значит, и деда помнишь! Как тут не погордиться, не порадоваться!»

На глаза ему набегает пелена, он прикрывается кружкой, делает вид, что пьет. Но Дмитрий еще не оставляет его:

— Не всегда ты приказы выполняешь. Юозас, последи и, если он забудет, помоги.

— Исполню, князь.

— Обложили!.. — рычит монах, ожидая новых взрывов хохота, но шум неожиданно стихает, все как-то разом вспоминают, что много веселья перед боем — плохая примета, да и Дмитрий ждет тишины.

— Теперь основной строй! Как только арбалетчики просочатся за прикрытие и освободят дорогу, сразу вперед! Постаратья догнать прикрытие, подпереть его сзади! Нельзя дать татарам разогнаться, развернуться. Только смотрите, арбалетчиков не сомните!

— Мы-то двинем, а соседи? — перебивает Вннгольд.

— Обговорено. Но у них впереди будет стоять легкая конница. Олгерд хочет ее использовать как заслон. Это нам крепко на руку. Она инструктирована жестко: срочно вперед и в сабли! Так что тут все должно быть нормально. Больше того, ты, Антон, все время назад посматривай, они на вас смотреть, ждать, остерегаться не будут, попрут и...

— Понял, князь.

— Ну а уж если соседи отставать начнут... Константин, подразвернешь фланг, не мне тебя учить. Только отследить четко надо!

— Отследим.

— Теперь фланг. Миколай, не спешить. Ждать! Станислава не слушай, помни, ты старший. Он дергаться начнет — давай! вперед! мы их! — не слушай. Ваше время наступит только тогда, когда нас оттеснят дальше «чесноков». Тогда вы ударите татарам во фланг. Все!

— Все?!!

— Все.

— А если вы их оттесните за «чесноки»? Если они побегут? Мы что ж?

— А-а... ты вон о чем... — усмехается Дмитрий. Любарт усмехается, за столом веселый шорох.

— ...ну тогда, — Дмитрий как будто только сейчас, по ходу, придумывает, — тогда в обход «чесноков», слева, на самой большой скорости. Попытаться сбоку заехать, ударить во фланг! Хорошо бы не гнаться за ними, а к реке прижать, именно с фланга. Понимаешь?

— Сделаем, князь! — уверенно улыбается Миколай.

— Ишь ты, шустрый какой!

— А чего ж!