Николай Метельский - Призрачный ученик

version="1.0" encoding="utf-8"?> network_literature sf_fantasy Николай Александрович Метельский http://coollib.net/a/87051 Призрачный ученик

Главный герой рождается в семье магов, но при этом калекой – он не может толком использовать магию. Мелкие фокусы возможны, но путь магии для него закрыт. Так и сложилась бы его история подобно многим таким как он, если бы не самоуверенный и, чего уж там, гениальный мечник из другого мира, которому взбрело в голову найти себе идеального ученика. Помимо уже существующей у него школы.

1.0 – создание файла (кто-то неизвестный)

1.01 – чуть-чуть отскриптовал (Colourban)

Великий дух Громового Дракона лениво парил над старым особняком рода Окава. Этой ночью в одной из его комнат на свет вновь появилась новая жизнь. Очередной младенец, родившийся на его глазах. Мальчик. У девочки, что, казалось, всего мгновенье назад сама была новорожденной. Люди… они слишком быстро взрослеют. Еще вчера эта девчонка гонялась за его хвостом, а уже сегодня дарит жизнь новому ребенку. Еще одно дитя, что может попасть под критерии Великого Выбора. Великий дух, Великая сила, Великая потеря. Любой, рожденный рядом с Великим духом, выполняет одно из условий, а значит на любого, рожденного в этой семье, может пасть Выбор.

– Драбл? – услышал дракон, если слово «услышал» вообще можно применить к духу.

– Мне жаль, господин, – раздался рядом с первым женский голос.

Повитуха рода Окава. Человеческая женщина, чей взгляд может пробрать даже Старшего духа. Хорошо, что он сам из Великих.

– Мой внук – драбл… – произнес потеряно мужчина.

Что ж, значит Великой силы ему не видать, а значит, даже если будет Великая потеря, под Выбор ребенок все равно не попадет. Дракону нравился этот мир, и он не против, чтобы его спасли, но пусть это будут не Окава. Несколько сотен лет взаимовыгодного сотрудничества сблизили их достаточно, чтобы дракон не желал этому роду Выбора.

– Отец? – обеспокоенно спросила измотанная родами женщина, когда ее отец чуть ли не ворвался в комнату. – Что-то случилось?

А мужчина словно врезался в стену, услышав этот вопрос.

– Твой сын драбл, – произнес он, отведя взгляд.

– Что?

– Твой. Сын. Драбл. Мне жаль, но от него придется избавиться. Сдадим его в приют, найдем хорошую семью – неважно, как, но в роду я его не оставлю.

– Ты… не посмеешь…

– Он драбл! – выкрикнул мужчина, выплескивая накопившиеся эмоции. – Мало мне было того, что ты связалась с обычным человеком, мало того, что он сдох в банальной автокатастрофе, так он еще и внука моего драблом заделал!

– Верни мне сына. Сейчас же верни сына! – начала впадать в истерику роженица. – Ты не посмеешь отнять его у меня! Не посмеешь! Принесите мне сына!

– Твой сын, – навис над ней мужчина, – не будет поганить наш род, – припечатал он, глядя в глаза женщине.

– Значит, я уйду с ним, – кажется, даже успокоилась женщина.

– Ты… – не поверил в услышанное мужчина.

– Я не брошу своего ребенка.

– Ты… Да ты… Да как ты… – все набирал и набирал в грудь воздух ее отец. – Отлично, – выдохнул он резко. – Будь по-твоему. Мне хватит и сына. Как придешь в себя, выметайся из этого дома.

Неожиданно. Давно дракон не встречался с подобным. Драбл, конечно, не лучшая реклама для магического рода, но что-то Макото перегнул палку. Выкидывать на улицу и внука, и дочь – реклама тоже не очень. Как правило, детей, родившихся недомагами, задвигали куда подальше, пряча от посторонних – но избавляться полностью? Все-таки родная кровь. Ох, Макото, Макото, ты всегда был слишком импульсивен. А твоя дочь вся в тебя.

Ну хоть сын лишен этого недостатка. Великой силы ребенок!

Самая красивая в мире мама как-то сказала мне, собирая в детский сад:

– Мужчина должен быть чистым, умным и немного пафосным.

После чего нацепила на меня панаму и поднялась с корточек.

Что такое пафос, я в то время не понимал, а со всем остальным… я старался, честно. Но в том возрасте результат был далек от совершенства. Вообще, дети очень впечатлительные существа, я помню множество высказываний матери, которые в будущем сильно повлияли на мой характер и поведение. Не помню, например, что было в то утро и почему она упомянула чистоту – не помню ничего из того дня, но конкретно этот момент врезался в память накрепко. Крепче всего остального. Возможно потому, что именно это утро я вспоминал, когда в крематории сгорала… сгорала моя вселенная. Вся моя жизнь рухнула с ее смертью. Автокатастрофа. Банальность. Максимум, чего можно дождаться от домохозяек, узнавших о ней из утренних новостей – это охов и ахов. Такие вещи быстро забываются, ибо это обыденность и случилось не с вами. Где-то там. А вот я с тех пор очень четко понял, насколько близка к нам всякого рода обыденность.