Николай Метельский - Маска зверя

Ал’Вир был в предвкушении. Если посчитать все время, что он сидел в своем схроне, – личное время, а не то, что «снаружи», то выйдет значительная для человеческого сознания цифра в восемнадцать лет. Он бы мог увеличить эту цифру или уменьшить, но так уж вышло, что именно такой коэффициент времени оказался идеален, чтобы его тут не нашли. Восемнадцать лет, за которые он лишь раз общался с другим разумным. С пролетающим мимо Стражем ему откровенно повезло, чего Ал’Вир не то чтобы не любил, просто предпочитал сам управлять ситуацией и самостоятельно создавать удачные моменты. Впрочем, ему грех жаловаться. Восемнадцать лет одиночества, учитывая, что сознание у него практически человеческое, не самая приятная вещь. Встречал он в своей жизни людей, что посчитали бы его счастливцем, но сам Ал’Вир, как ни крути, был существом социальным и одиночества не одобрял. Увы, но иначе он не смог бы спрятаться.

И вот теперь, спустя столько времени, он предвкушал отличный разговор с перспективой свалить отсюда когда-нибудь.

А кто у нас собеседник? Некий Максим Рудов, он же Сакурай Синдзи, совсем недавно сменивший фамилию на Аматэру. Ведьмак. Настоящий. Пусть и в самом начале своего пути. Душа парня была выкинута из его мира и попала в тело ребенка в другом. Вот уж где настоящее везение. К тому же Ал’Вир в который раз убедился в том, что, сколько бы он ни прожил, всегда найдется что-нибудь интересное, новое или то, что сможет его удивить. Вот и этот случай его сильно удивил, так как ведьмаки… Ведьмаки не перерождаются. У них всего одна жизнь. Нет, технически это возможно, например, такое можно сотворить искусственно, но в естественной среде – если ведьмак умер, то он умер.

Для разговора Ал’Вир создал вокруг образ уютного кабачка. С камином, барной стойкой, массивной деревянной мебелью – все как полагается, короче. Но совершенно пустого, к сожалению. Можно было бы создать и образы людей и даже прописать им искусственный интеллект, но Ал’Вир был против подобного самообмана. Здесь нет других разумных, и с этим стоит смириться. Вот если бы не он создавал разумы этих псевдоличностей, тогда другое дело – это было бы интересно. А так…

Гость появился у входной двери – медленно, словно просыпаясь, приходя в себя. Мужчина, лет тридцати, европейской наружности. В реальности он может выглядеть и иначе, но здесь лишь часть его сознания, которое, как известно, определяет бытие. Ал’Вира он заметил почти сразу и тут же попытался взять под контроль свое лицо и поведение. Но хозяин данного места был слишком опытен в чтении людей, да и особенность способа доставки гостя сюда в некоторой степени подразумевала владение эмпатией. Ал’Вир и рад бы был от нее избавиться, а то как-то нечестно, но просто не мог. В данном конкретном случае – не мог. В общем, гость пытался скрыть свои эмоции, но получалось у него это откровенно плохо. Хотя обмануть обычного человека у него, безусловно, получилось бы.

– Что застыл? Проходи, – пригласил Ал’Вир, стоящий у барной стойки.

– А это обязательно? – хмыкнул Рудов.

– Нет, – улыбнулся Ал’Вир. – Но тебе самому-то не интересно, что здесь происходит?

– Интересно, – огляделся гость. – Но и рисковать как-то не хочется.

– Я понимаю, что все мои слова про безопасность для тебя пшик, но все же – здесь тебе ничто не угрожает, и я не собираюсь тебе вредить. Поэтому, пожалуйста, давай просто поговорим, – указал он рукой на место по другую сторону барной стойки.

Секунда-другая, и Рудов все же сделал первый шаг в новом для себя месте.

– Уютненько, – произнес он, оглядывая кабак. – И где мы?

– О, это долго объяснять, – ответил Ал’Вир. – Но если коротко, то это мое личное подпространство, куда никто не может попасть без моего ведома.

– Прикольное пространство, – покивал Рудов. Затем подошел к барной стойке и, присев на высокий табурет, спросил: – Может, тут и наливают еще?

– Конечно! – изобразил возмущение Ал’Вир. – Чтобы в моем доме, да не налили гостю? Не бывать такому! Выбирай.

– Э-э… – немного растерялся Рудов и, оглядывая бутылки за спиной Ал’Вира, произнес: – Я не знаю этих этикеток. Виски есть?

– Какое? – уточнил Ал’Вир.

– Получше. На твой выбор.

– Тогда «МакАллан». Пятьдесят лет выдержки, – полез он под барную стойку, вытащив оттуда стакан и бутылку. – Сам не пью, – решил он сразу пояснить. – Точнее, пью, но в очень редких случаях.