Владимир Бабкин - 1917 - Вперед, Империя!

И очень похоже на то, что Двинск мы все-таки не удержим. А это очень плохо. Пока не катастрофично, но очень плохо. Совсем не кстати.

Я оторвал взгляд от бумаг. Мой кортеж уже въезжал в парк Кусково. Всё. Все бумаги в сторону. Мозг выключить и предаться созерцанию природы хотя бы на пять минут. А то я там на переговариваю сейчас.

Тем более что полюбоваться было на что. Одно время я даже хотел устроить свою резиденцию здесь, но тут графиня Панина удачно вляпалась в заговор, и имение Марфино досталось мне совершенно даром, а это устроило меня во всех смыслах этого слова. Так что Кусково обошлось без официального статуса, что не помешало Министерству Двора и Уделов взять по приемлемой цене это имение в аренду на год у графа Шереметева.

Сделка особо не афишировалась, что давало нам возможность использовать Кусково для подобных неофициальных встреч, не допускающих лишних глаз, ушей и присутствия прессы. Усадьба была очень красивой и добротной, хотя и слегка запущенной. Однако, сам главный дом был одноэтажным, а значит, был заметно меньше, чем в Марфино. И этот момент стал решающим при выборе. Я бы, со всеми моими службами и хотелками, здесь бы просто не поместился. Даже в Марфино пришлось планировать галереи для соединения главного дома и двух флигелей, строить отдельный дополнительный двухэтажный корпус для служб, а также жилье для офицеров и казармы для солдат охраны. В Кусково же, вообще бы пришлось все испохабить неуместными конструкциями на всем поле видимости, убив парк и прекрасный вид.

Но для размещения целой делегации, которая прибыла вместе Иоландой, тут места как раз хватило. Пришлось правда задействовать все здания комплекса, но ничего, все поместились.

Я окинул взглядом знакомые силуэты строений усадьбы, многие из которых были хорошо знакомы еще по советскому кинематографу. Вон там, например, разыгрывалось действо фильма «Здравствуйте, я ваша тетя!» с незабвенным Калягиным в роли «тетушки Чарли из Бразилии, где в лесах много-много диких обезьян». Да, уж, вот и себя я сейчас чувствовал в роли именно такой вот переодетой «тетушки». Черт его знает, к чему приведет сейчас наша пацанская стрелка…

Сегодня первая встреча и ради нее уважаемые синьоры преодолели восемь тысяч километров весьма опасным видом транспорта. Одно это уже говорила о том значении, которое в Италии придают этому разговору. Да, помолвка у меня в кармане, но Иоланда мне пока не жена и, тем более, не русская Императрица. Расстроить мой брак и ее коронацию у синьоров уже вряд ли получится, но жизнь полна неприятных сюрпризов и множить их я не собирался.

Я поднялся по ступеням в дом, козырнув вытянувшимся у входа двум кирасирам. В поле зрения охраны было видно мало, но я знал, что тут мышь не проскочит и могут принять самые жесткие меры к любопытствующим.

ИЗ СООБЩЕНИЯ РОССИЙСКОГО ТЕЛЕГРАФНОГО АГЕНТСТВА (РОСТА) ОТ 20 июля (2 августа) 1917 года.

По Америке прокатилась волна беспорядков, вызванная выступлением цветных. Начавшись со стихийных митингов против отправки в Европу 369-го полка, укомплектованного исключительно неграми, выступления в дальнейшем переросли в массовый протест против расовой дискриминации. Особое возмущение цветного населения США вызвали публикации в американской прессе, в которых предлагалось посмотреть, чем закончится отправка 369-го полка, дабы по итогу плавания решить дальнейшую судьбу отправки «нормальных полков» американских войск на европейский театр военных действий.

Мы следим за развитием ситуации в этой стране.

МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. УСАДЬБА «КУСКОВО». 20 июля (2 августа) 1917 года.

В малиновой гостиной меня ждали трое. Четыре кресла, стол и опущенные шторы.

— Ваше Императорское Величество!

Принц Савойский-Генуэзский взял на себя труд представления присутствующих:

— Ваше Величество, дозвольте мне, как лицу уже представленному к вашему Двору, представить моих спутников. Разрешите рекомендовать принца Франческо Массимо, представителя столь древнего рода, что истоки его теряются в глубине веков. Он происходит, как поговаривают, от самого Квинта Фабия Максима и древней патрицианской семьи Фабиев времен еще республиканского Рима, и берущей свое начало еще в пятом веке до Рождества Христова.

Принц Массимо улыбнулся и с легким протестом поднял руку:

— Нет никаких железных документальных подтверждений этому, Ваше Величество, поскольку ни восковые таблички, ни папирус не хранятся столь долго в нашем климате. По пергаментам мой род можно надежно проследить лишь с седьмого века от Рождества Христова. Остальные двенадцать веков истории рода — это лишь семейные легенды и пыль от свитков в хранилищах архивариусов.