Владимир Мясоедов - Превосходство разума

По улице я двигался короткими перебежками от укрытия к укрытию, стараясь смотреть во все стороны сразу и про небо не забывать. Впрочем, особого внимания это не привлекало, поскольку редкие прохожие передвигались, в общем-то, в той же манере, стараясь избегать скапливаться в одном месте группами больше, чем по три-пять человек. Видимо такие скопления целей нервировали кружащих в вышине то ли драконов, то ли всадников на вивернах. Заряженный арбалет в моих руках, ровно как и меч за поясом, тоже особого внимания не привлекали, поскольку у каждого тут имелось оружие, которое угрожающе наставляли на всякого чужака, кто осмелится подойти излишне близко. Я сознательно избегал сокращать дистанцию с обитателями данного места, однако прекрасно видел, как они с крайним подозрением пялились друг на друга и обменивались оскорблениями и угрозами, призывая соотечественников соблюдать дистанцию. Пару раз казалось, будто еще чуть-чуть и вспыхнет самая настоящая поножовщина, но тем не мене жителям осажденного города как-то удавалось обойтись без драк. Подавляющее число аборигенов составляли альбиносы, однако же и представители других народов нет-нет да попадались. И даже не всегда выглядящие как чьи-то рабы, пусть даже нацепившие на себя одежду хозяев и сумевшие вооружиться.

— Пошли вон, собаки! Господину Мемону нет до вас дела! — Орал двухметровый накаченный негр в шикарном белом плаще на группу из трех красноглазых бледных подростков, попытавшуюся приблизиться к некой важной личности, что даже сейчас не шла по тротуару своими ножками, а восседала в чем-то вроде отделанных черным деревом и позолотой колесных санок, которые тянула парочка других чернокожих. Причем сидящая на бархатной подушечке личность выглядела так, будто лишь час назад дембельнулась из русской армии. Сере-зеленая пятнистая одежда, крайне напоминающая камуфляж, только украшенный на груди белыми канатами, темные коротко подстриженные волосы, вполне себе европейское лицо, ухмылка до ушей и большая бутылка чего-то явно алкогольного в правой руке. — Будете клянчить еду у его милости — отрублю руки!

— Добра господа, смилуйтесь! — Ползла вслед за ними на коленях девушка, которая если бы её отмыть и приодеть гарантированно бы стала звездой кино или эстрады моего родного мира. Все-таки у нас от природы обладающая белыми волосами и молочной кожей особа, напрочь лишенная какой-либо болезненности, но зато отнюдь не обделенная естественной красотой, сошла бы за крайне редкую экзотику. Сопровождала её пара мальчиков лет так двенадцати-тринадцати и у одного из них шевелюра выглядела двухцветной, поскольку краска уже почти не скрывала вполне себе обычного блондина. — Мы готовы на все! Совсем на все!

Очередное здание, тронутое пламенем недавних пожаров, привлекло мое внимание тем, что оно было чуть массивней и выше окружающих, насчитывая целых восемь этажей. А еще на входе в него валялась парочка брошенных и разворошенных узлов с вещами, которые вроде бы и хотели бы спасти, но потом признали слишком тяжелыми для того, чтобы куда-нибудь тащить и даже мимопроходящие бедняки не сочли нужным их присвоить: каменные статуэтки животных, коралловые подсвечники, разбитая шкатулка…Значит, внутренности сооружения как минимум частично уцелели, а его обитатели выжили, но потом все же сочли необходимым покинуть свой дом. Ну, как минимум так поступила большая их часть. Решив, что было бы неплохо подняться повыше и осмотреть окрестности, я поднялся по ступенькам крыльца и вошел внутрь, внимательно прислушиваясь даже к самым слабеньким звукам…А они тут были, причем не только с улицы. Где-то на верхних этажах кто-то относительно ритмично мычал. И тихонечко хихикал, но уже совсем не в темп. А еще, уже совсем-совсем на грани восприятия, удавалось расслышать свист рассекаемого воздуха, и вот как раз он то с непонятным источником регулярного шума очень даже совпадал. Вернее предшествовал ему с неизменной задержкой примерно в полторы секунды. Словно где-то здесь кого-то били, получая от процесса несомненное удовольствие.

— Вот нюхом чую, что-то нехорошее здесь творится, — мысленно констатировал я, а потом подумал-подумал, да и стал искать путь наверх. — И, кажется, мне надо поставить диагноз «идиот», поскольку за каким-то чертом лезу явно не в свое собачье дело…

Лестница, ведущая на верхние этажи, обнаружилась без малейшего труда, ибо с поправкой на размеры планировка дома соответствовала тому зданию, которое уже успел изучить изнутри. И пусть тут тоже были заметны следы буйства пламени, однако огонь здесь тушили куда активнее, чем в полуразрушенном доме, а потому обстановка сохранилась значительно лучше. Осторожно, двигаясь очень медленно, а также стараясь не издавать вообще ни звука, я поднялся на высоту третьего этажа и понял, что в своих первоначальных предположениях не ошибся. Теперь хихиканье и свист звучали куда более отчетливо, а к ритмичному мычанию добавились слабые-слабые захлебывающиеся всхлипы.