Игорь Шилов - Блуждающий

— А вы сами, далеко от этой линии живёте? — спросил я мужика, возле телеги которого находился мой пост.

— От линии то? — переспросил он.

— Ну да, от неё — ещё раз подтвердил я, свой вопрос.

— Эх ты паря! И откуда вас таких только понабрали? Да здесь кругом эта линия, куда ни глянь. Что в километре от того места, где пули свистят, что в трёх. Людей везде убивают. Не говорили вам, что ли, про это?

— Говорили — соврал я.

— А чего же тогда спрашиваешь?

— Да так, для разговора — ответил я и немного помолчав спросил: — А вы сами турок видели? Нам говорили, что чудные они какие то.

— Видел. Люди, как люди. Язык у них конечно, не приведи господь. А так чего же, такие же, как и мы с тобой. Бояться их не стоит. Я пленных их много перевозил и скажу тебе, они сами нас побаиваются.

— А чего, много у нас пленных? — впервые услышав про них, спросил я возницу.

— Ну не так чтобы, но хватает. Хотя, слышал я, наших у них по более будет. Говорят, даже меняться хотят, но турки пока не соглашаются. Наши то предлагают всех на всех, а тем вроде это не выгодно, вот они и торгуются, как на базаре. Денег им, что ли, ещё надо?

Нормально поспать после караула не получилось, хотя и не холодно было, и место хорошее на телеге досталось. Заснуть не давали наши пленные, которые никак не вылетали из моей головы. Интересно каково это, пленным быть? Бьют, наверное, их там нещадно и есть не дают. Надо было мужика про это спросить, может он чего слышал, а то вдруг тоже попаду туда, так чтобы хотя бы представление иметь, как там себя вести.

Завтрака снова не было, выдали по паре сырых сухарей, по куску сала и всё, сказали позже накормят горячим, а когда это позже, в ужин или вообще завтра, не доложили. Про обед, судя по тому, что сейчас здесь я вижу, лучше и не заикаться, его точно не будет.

В деревне, расположившейся между двух пригорков, куда мы вскорости приехали, царила сплошная неразбериха. Высокие и не очень, чины, бегали от одной палатки к другой, таская с собой какие то бумажки, наш прапорщик, выйдя из самой большой из них, тоже о чём то нервно разговаривал со своими унтерами, а капрал Свистунов только тяжело вздыхал, что говорило о его не совсем хорошем настроении. Нам же ничего не оставалось, как стоять в сторонке и ждать, чем же это всё разрешиться. Похоже не ждали нас здесь, так быстро и про обед, по всей видимости, можно окончательно забыть.

Размышления о том, что нас не ждали, были преждевременными. Ждали нас здесь и даже очень. Это стало понятно из приказа командира полка, не давшего нам не то что пообедать, а даже хотя бы немного отдохнуть, с дороги. Согласно его распоряжения нам было предписано следовать в расположение второй сотни, которая держит оборону в километре отсюда и вроде как помогать ей. Об этом рассказал командир сотни, в своей напутственной речи, краткой, но очень доходчивой.

— Ну что добровольцы! Вот и настал ваш черёд послужить Родине! — такими словами начал свою речь прапорщик, от которых мне почему то сразу стало не весело. — Враг наступает на ваших товарищей и старается выбить их с занимаемых позиций, но этого ему не удастся сделать. Нам приказано остановить его, а затем контратаковать. Не забывайте, чему вас учили и строго выполняйте приказы своих командиров, от этого будет зависеть останетесь ли живы и сможем ли мы, все вместе, выполнить поставленную задачу. Не посрамим!

После таких слов подавленное настроение образовалось не у одного меня. Мои товарищи, так же, как и я, не ожидали, что нам так скоро придётся вступить в бой, где кого то из нас, очень даже запросто, могут лишить жизни. Лица у всех, после услышанного, были серьёзными, как никогда, а взгляд, растерянный и ищущий поддержки, одновременно. Вопросы, которые люди, стоявшие в строю, задавали друг другу, ни у кого не находили ответа. Не было его и у меня, я, как и все остальные не мог поверить, в возможность скорой гибели и пытался выяснить у кого нибудь из соседей по шеренге, что с нами будет дальше. Но даже капрал, уже побывавший под пулями, не мог нам сказать чего нибудь ободряющего, он только отнекивался и делал вид, что спокоен, как и всегда. Резкая, словно выстрел, команда прапорщика, оборвала все разговоры, а следующая, его же, заставила строй повернуться и медленно зашагать по направлению к неизвестности.

Ещё больше, вроде бы хорошо знакомые мне люди, изменились после выхода на рубеж, где оборонялись остатки, сотни прибывшей сюда намного раньше нас. Разговаривать все дружно перестали, друг на друга смотреть тоже, каждый делал вид, что занят чем то своим, от чего создавалось такое впечатления, что мы сейчас не крепкая сотня, а сто не знакомых друг с другом людей. Лично я напрочь забыл о том, чему меня учили, целый месяц, про то, что я рекрут и у меня на попечении аж десять солдат, в голове крутилась только одна мысль, надо быть рядом с капралом, если его в прошлый раз не убило, то и в этот пронесёт. Не знаю, может старый солдат заметил моё подавленное состояние, а может ещё по какой причине, но только через какое то время он сам подошёл ко мне и тихонько сказал: