Игорь Шилов - Равноценный обмен

— И что из этого? Тебе то не один хер?

— Да всё рано конечно. Только у меня документов ни каких нет — сознался я про своё нелегальное положение.

— Документов нет, это плохо. По возрасту паспорт ты давно получить мог бы. Так нет, тяните до последнего, пока петух в задницу не клюнет. Эх молодёжь!

— Виноват! — вырвалось у меня.

— Ну, ну. Парень я смотрю ты не плохой, не то что наша шалупонь. Так и быть, помогу твоему горю, только…

— Вы не волнуйтесь, я отблагодарю — опередил я собеседника.

— Ну что же, видать ещё и не глупый. Выпишу я тебе подорожную, до этого самого Сан-Франциско, тебе то и надо будет там дней десять, от силы, проболтаться. Да и консульство там наше имеется, если паспорт понадобится, у них его сможешь получить. Я бы тебе его и здесь выписал, но не имею таких полномочий. Так что, поедешь?

А чего мне ещё остаётся делать, не сидеть же в этом медвежьем углу столько времени. Да и раз так судьбе было угодно, закинуть меня в эту тьму таракань, так почему бы не подсластить пилюлю. Тем более за границей, даже ближайшей, я ещё никогда не бывал. Когда ещё такая возможность появиться.

— Выписывайте, поеду — дал я своё согласие на выезд.

— Ну тогда ступай с богом. Завтра после обеда зайдёшь, — давая понять, что разговор окончен, сказал полицейский, но вдруг тут же спросил. — Тебя зовут то как?

— Максим — ответил я. — А зачем вам?

— Так мне же надо знать на кого подорожный лист выписывать.

— Понятно. Тогда вам и отчество с фамилией нужны?

— Отчество и фамилию я уж как нибудь соображу, где взять — усмехнулся служивый.

— Ну да. Не подумал.

Вот я уже и отчество скоро поменяю, и фамилию новую получу. Так скоро и меня самого совсем не станет.

Выйдя на улицу, я не добро посмотрел в сторону ломбарда и скупки, сплюнул себе под ноги, и двинул в ту организацию, где заправляет всем женщина, не так обидно будет ей нажитое, непосильным трудом, за бесценок отдавать.

В ломбарде решил сдать лишь какую то часть, имеющегося у меня самородка, пускай как хотят, так и отгрызают от него кусок. Посмотрю для начала, чего у них здесь, эти два рубля стоят, а потом решу, что дальше с остатками золота делать.

Тётка, взвесив на допотопных аптекарских весах, оторванный здоровенными кусачками кусочек металла, безапелляционно заявила мне:

— Семь грамм ровно.

Хотя и без очков видно, что почти восемь. Вот же хапуги. Но скандалить не стал, пускай подавятся, сволочи.

На руки получил пятнадцать, очень странного вида купюр и несколько медных монет, не менее диковинных.

— Это чего такое? — спросил я женщину, глядя на зелёные бумажки, с каким то дядькой по середине и цифрой один по бокам.

— Ты откуда вышел сердешный? Рубли — это милок, наши российские.

— А чего тогда они так на доллары смахивают?

Российские рубли, выданные мне за сданное золото, действительно очень походили на доллары, к которым мы все привыкли.

— Нашёл кого спрашивать? Внучка его спроси, почему он их такими сделал? — кивнула тётка на портрет, изображённый на купюре.

Я в этом погорелом театре совсем уже ничего не понимаю. Какая то странная у них тут оперетка идёт, правда лично для меня больше похожая на ужастик. Кто бы ещё рассказал, кукую мне роль в этом триллере отвели и какой у него будет конец.

На улице до меня дошло, надо срочно пожрать, иначе со всех этих переживаний на голодный желудок, запросто можно дуба дать. Да и псина моя устала ждать, наверное, обещанной ещё в начале пути, кормёжки. В трактир идти мне воспитание не позволяет, кафе здесь у них не просматривается, придётся в ресторан топать.

У входа в «Ресторацию» стоял рослый, одетый в русскую национальную одежду, то ли швейцар, то ли вышибала. Ещё на подходе он стал присматриваться ко мне, а когда я приблизился к их заведению, то он критически оценил мой внешний вид и тут же задал очень оригинальный вопрос:

— Ты к нам?

— Да. Если у вас здесь не только водку наливают, но и накормить смогут.

— Тогда шкуру свою на улице оставляй, в таком виде к нам не пускают — строго сказал, сотрудник ресторана.

Спорить не стал, привычный, дресс код и у нас имеется, сталкивались. Скинул с себя курточку, бросил её прямо на землю, с боку от деревянного крыльца, на котором стоял сотрудник общепита и приказал Висяку сторожить. Сам же вытер сапоги о предусмотрительно постеленный самотканый коврик у входа и вошёл внутрь, обойдя так и не сдвинувшегося с места детину.

В просторной комнате, с обязательной для таких сооружений печкой, стояло восемь круглых столов, застеленных белыми скатертями, возле которых было по четыре стула. Не большая видно у них тут проходимость. Выбрал место у окошка, здесь светлее. Со светом в деревушке похоже никак, в помещении горело всего лишь пару свечей в настенных подсвечниках, но их, скорее всего, могли добавить, когда посетители появятся. С этого места видна площадь, изредка проходящие по ней люди, совмещу так сказать приятное с полезным. Пока глазел, что происходит на улице, ко мне подкрался официант, именно подкрался, потому что когда он поинтересовался у меня, готов ли я что то заказать, меня аж подбросило на стуле. Нервно обернувшись увидел перед собой не высокого роста, худощавого парня, примерно моего возраста, в точно такой же косоворотке, какая была и у охранника. Правда, на мой взгляд, была она ему великовата и, наверное, поэтому он подпоясал её узким ремешком. Ко всему этому, из под рубахи торчали ещё и широкие шаровары, тёмного цвета, заправленные в обычные чёрные, кожаные сапоги. Кого то он мне напоминает, такое впечатление, что я его где то раньше видел. Нет не в реальности, а в каком то кино, про далёкую старину. Странно чего это они так вырядились, хотя может это просто ход такой, чтобы привлечь больше посетителей.