Игорь Шилов - Фальшивый наследник

— Не знаю я тебя. Ошибся ты парень. Мы с тобой не знакомы.

— Вот значит, как? А когда я тебя от разбойников, на дороге, спасал, а потом из ложки кормил, словно ребёнка малого и лечил, прости уж, как умел. Тогда значит я, тебе другом был. А сейчас стало быть — не знаю? — в шутливой форме напомнил я ему, историю нашего знакомства.

— Сржг! — снова использовав одни гласные буквы, выкрикнул удивлённый охранник. — Ты!?

— Ну а кто ещё? Я, конечно — улыбнувшись своему корявому имени, ответил я.

— Да, откуда ты взялся? Мы же тебя, тогда в Тртнвиле, два дня искали. Господин Ферс всех на ноги поднял. Мы весь порт облазили, где только не смотрели, а тебя всё нет и нет.

— Вот даже, как? Не ожидал от него — крепко обнимая взволнованного друга, искренне удивился я.

Момента, когда мой товарищ разгрузится и отпросится у начальства, ждал не долго. Братек быстро управился и вышел за ворота, где я, огласил ему, весь список предлагаемых мной, торжественных мероприятий, направленных на празднование встречи старых друзей. Приятель с готовность согласился участвовать в праздничной программе по полной и тут же повёл меня в город, в ту его часть, где расположены заведения, способные обеспечить её нам и разделить вместе с нами, охватившую нас, радость.

— Где же ты, всё это время, пропадал? — уже по дороге в местную забегаловку, спросил меня Братек, обрадованный нашей встречей не меньше моего.

— Да много где — уклончиво ответил я. — Потом, как нибудь расскажу. Ты сам то, как здесь поживаешь?

— Всё так же — без особого энтузиазма, ответил заметно повзрослевший парень. — Работаю. Плаваю в Тртнвиль. Всё, как и раньше.

— Ну а птрктр — я еле выговорил слово, обозначающее на местном языке деньги, — накопил?

— Не много. Не получается много откладывать — с сожалением ответил Братек. — То одно купить надо, то другое. Вон, недавно взял себе сапоги, старые прохудились. Нравятся?

Он картинно выставил левую ногу вперёд и повертел носком своей обновки.

— Нормальные — не покривив душой, ответил я. — Но ты вроде раньше хотел денег скопить и обратно уйти, домой? Чего, передумал?

— А чего там делать? Да и не ждёт уже никто меня там. Девушка была — забрали в жёны. Родни живой, у нас там давно не было. А, что с Шкртелом случилось, ты и сам хорошо знаешь. Так что, здесь пока буду.

— Значит ты теперь, городской житель? Окончательно?

— Выходит, что так — улыбнувшись сказал Братек и стукнув себя рукой по лбу выкрикнул: — Вот же балда. Я же вещи твои прихватил.

Тут он вытащил из-за пазухи объёмистый свёрток, на ходу развернул его и предъявил мне на обозрение старую, эмалированную кружку, фляжку, ложку из нержавейки, пластмассовую зажигалку и, о чудо, стальной нож, дяди Миши.

— Как вернулись обратно, я сразу же это всё спрятал. Надеялся, что может вернёшься когда. Всякое же бывает, правильно? А ты взял и вернулся — заметив, как я обрадовался встрече с давно забытыми вещами, сказал мне, действительно повзрослевший товарищ.

На радостях, в местном баре, я заказал чуть ли не ведро яблочного, с терпкой кислинкой, вина, целый стол различных закусок и огромную, жареную, ногу поросёнка.

— Это же всё не меньше трёх птрктр стоит — сказал растроганный увиденным, Братек, кивая головой на огромный кувшин и тарелки. — Не жалко тебе, таких денег, на еду?

— Эх, парень! Для друга мне, ничего не жалко! — громко ответил я, разливая по глиняным кружкам вино. — Не думай о деньгах. Давай лучше, за встречу выпьем, долго я ждал её.

Вино заполняло мой желудок, но голова по прежнему оставалась трезвой. Говорить самому мне не хотелось, а слушать готов был часы на пролёт. Так и делал, сидел напротив Братека и не мешал ему выговориться. А он разошёлся не на шутку, откровенно рассказывал о своей теперешней, не лёгкой жизни, жаловался на судьбу и в промежутках между очередным стаканом вспоминал, как хорошо ему было там, в его родной деревне. Говорил Братек долго, под кислое вино, под закуску, под мои наводящие вопросы, а когда они кончались, я заказывал ещё или задавал новые. Сколько мы так просидели, сказать не могу, но, наверное, долго, потому что голова моя, в конце концов захмелела, а слова, начали опережать мысль.

— Вот что Братек — заявил я, через какое то время, своему окончательно окосевшему собутыльнику. — Больше я не позволю тебе пахать на этого жмота. Всё, теперь ты туда ни ногой! С этой минуты, будешь на меня горбатится! Ну, в смысле, работать. И жить будешь, тоже рядом со мной, и с моими друзьями. Знаешь, сколько их сейчас у меня?