Семён Афанасьев - Младший сын

– Нет, благодарю, – парень совершает какой-то ритуальны жест рукой. – Ты очень хороший чиновник, не сочти за комплимент. Это оценка. Я не ожидал т а к о г о понимания справедливости от куффаров. А чем, именно для вас, сложен этот случай?

– Различием правовых систем, – простенько пожимает плечами Кнопка. – Ну, если совсем на пальцах… смотри. У себя ты – непререкаемый глава государства и личность номер один, так? Остальные – даже не граждане, а подданные?

– До тех пор, пока народ Жузов не сочтёт иначе, – не соглашается парень, с любопытством наклоняя голову к плечу. – У нас тоже есть Конституция. Источник власти – народ, вторая статья.

– А я не о будущем и не о перспективах, – Кнопка явно увлекается темой беседы и становится похожим на университетского преподавателя, ведущего семинар со студентами.

Что он, собственно, и делает регулярно не реже двух раз в неделю. В столичной юридической академии. В должности внештатного доцента.

– Я исключительно о настоящем. В в а ш е й правовой системе, ты стоишь н а д государством, имея право вмешиваться в любую ветвь власти, а порой и заменяя единолично своей волей их решения, так?

– Ты сейчас о законодательной, исполнительной и судебной власти? – уточняет азиат.

– Да. – Коротко кивает Кнопка.

– Ты утрируешь. Формально – да. Но в реальности, мы не пользуемся этим уже много лет. Я о Семье Хана.

– А не надо пользоваться. Хватает того, что такие права у вас есть. Что выводит лично тебя, в рамках в а ш е г о правового поля, именно что за пределы юрисдикции институтов твоей же страны. Если ты того пожелаешь.

– Ну, формально, где-то, да, – нехотя соглашается азиат, что-то напряжённо обдумывая. – Но я бы не был столь категоричен…

– Ваша система допускает существование самого подобного прецедента, и этого более чем достаточно… Даже если просто теоретически. А знаешь, чем горжусь лично я? – Кнопка явно увлёкся, потому перебивает подростка.

– Выслушаю со всем вниманием.

– А у нас е с т ь место, где нищий равен миллиардеру; дурак – учёному; язычник – правоверному, премьер-министр – уборщице, и так далее. – Кнопка разошёлся не на шутку.

– У вас появился райский сад с гуриями прямо на земле? – скептически улыбается подросток.

– Отнюдь, – серьёзно отвечает Кнопка. – До рая, как до… как до рая. Но такое место есть, а конкретно – это СУД ФЕДЕРАЦИИ. Здесь р а в н ы в с е. Именно поэтому твой уникальный правовой статус – сложность не лично для меня, а для всей нашей Системы.

– Мы потому и разошлись по разные стороны Статуса, понимаю. Но позволишь ли задать отвлечённый, не относящийся прямо к теме вопрос?

– Только один. Есть другие дела в очереди, – добродушно усмехается судья.

– Нам приходилось сталкиваться с идеями равенства. Когда кто-то хотел всех уравнять. По нашему опыту, это никогда не заканчивалось положительно. – Подросток с любопытством смотрит на Кнопку, ожидая ответа.

– Ты сейчас смешиваешь, как говорится, мирское и священное. Ты сейчас рассуждаешь с позиции, которая позволяет тебе вмешаться в любую из трёх ветвей власти. Стоя, как я уже сказал, над законом. Вне Системы.

– А ты?.. Как рассуждаешь ты?

– А я работаю судьёй. И сейчас тебе пояснял исключительно с позиции одной из трёх ветвей. Юстиции. Справедливость, по-вашему. Будет ли человек богатым или бедным – зависит только от него, и я не хуже тебя знаю, что разным людям Бог талантов отвешивает по-разному, хе-хе, – Кнопка весело оглядывается на секретаря суда, который краснеет под взглядом судьи. – Но та разница, которая проистекает из различий сословий, из различий этносов, да не важно, чего ещё; она не имеет никакого значения для Справедливости: в суде равны все.

– Спасибо за беседу. Я обязательно обдумаю всё, что услышал.

Выходя из здания суда в одиночестве, испытываю целую гамму эмоций. Воистину, судить следует по намерениям. Местный судья, на удивление быстро и точно подстроившись под ситуацию, не то чтоб автоматически «вернул меня к жизни»; но скажем, на многое заставил просто посмотреть иначе.

У них действительно какая-то своя Система, просто здорово отличающаяся от нашей.

Что явилось причиной таких происшествий со мной, в будущем наверняка выяснить будет можно. Сам судья, вполне логично даже по нашим меркам, от участия в этом отказался: употребив какое-то франкское слово «юрисдикция» (не до конца его понимаю, но переспрашивать не стал), лично мне он дал понять: там, где не справляется целый Хан, обычному бию (судье) делать нечего. Не те возможности.