Борис Батыршин - Забытые в небе

Буйная пост-приливная растительность нет-нет, да и пыталась отвоевать клочок земли у последнего клочка старого парка. Вот и сейчас – Егор неприязненно рассматривал выводок высоченных, в полтора человеческих роста, грибов, повылезавших из-под земли в непосредственной близости от памятника светилу российской науки. Во время первой своей вылазке из ГЗ, ему пришлось прорубаться сквозь строй таких вот сморчков-переростков – рассекать тяжёлым мачете мясистые ножки, усеянные бледно-лиловыми пупырями и ёжиться от водопадов холодной, пахнущей прелью воды, обрушивающейся на голову с выгнутых краями вверх шляпок.

Сейчас гигантские грибы никому не мешали. Всё равно, долго они не простоят – стоит солнцу припечь, как они ссохнутся, скукожатся, потемнеют, и через день-другой рассыплются бурым крошевом на радость мышам-полёвкам и белкам.

«Партизаны» явились, как и было договорено – к трём часам пополудни. Чекист был угрюмый, подавленный; под глазами у него набрякли лиловые мешки. За ним, нервно озираясь, семенил Сапёр. Мехвод с Мессером (у того голова была замотана бинтом в бурых пятнах запёкшейся крови) на ходу то и дело прикладываясь к объёмистым флягам с чистейшей колодезной водой – напитком, глубоко презираемым обоими, и употребляемым лишь по крайней нужде. Замыкал процессию Яцек. Этот смотрелся относительно свежим – шагал себе вразвалочку, грызя травинку. Китель фельдграу накинут на плечи, фуражка-конфедератка заломлена на затылок, обрез привычно заткнут за пояс. Егор обратил внимание, что из пятерых, только он да командир были при оружии. Не приходилось, впрочем, сомневаться, что финка Мессера находится там, где ей и положено быть – в сапоге владельца.

Чекист поискал глазами Егора. Нашёл, состроил гримасу, изображающую радость от встречи, и с тяжким вздохом уселся на скамейку. Мехвод улёгся на траву, Мессер же перегнулся через край обшарпанной бетонной чаши и погрузил голову в дождевую воду. Выпрямился, шумно, как собака, отряхнулся, и громко выразил удовлетворение мирозданием. В сугубо специфических речевых конструкциях, разумеется.

– Пшепраше, пан Гжегош… – поляк присел рядом с Егором. Вчера вечером в Мичуринском мы трохе выпили лишнего. Так что сами понимаете…

Егор кивнул. Действительно, о чём говорить, если всё и так ясно?

В двух словах он обрисовал Чекисту с Яцеком суть своего предложения. Остальным было не до того: Мехвод похрапывал в тенёчке, рядом с ним выводил тонкие носовые рулады Сапёр. Что касается Мессера – тот стащил гимнастёрку и обливался водой из бетонного бассейна, довольно отфыркиваясь и витиевато матерясь.

– …её отец дожидается сейчас на Речвокзале. – закончил рассказ Егор. – Миллионер, за спасение дочки никаких бабок не пожалеет.

Чекист задумался. Видно было, что процесс даётся ему нелегко.

– Я чисто не понял: а нас-то ты на что подписываешь? Залезть на башню, передавить пауков и вытащить девчонку?

– Если вкратце, то так. А что? Опыт у вас, как я понимаю, имеется.

Командир «партизан» вопросительно взглянул на поляка. Тот пожал плечами.

– И полезем мы туда не с кондачка. – продолжал Егор. – Помнишь Яську – ну, та белка, что с Бичом дружбу водит? Она подаст нам сигнал цветными ракетами. Вот такими.

Он продемонстрировал собеседникам три картонных цилиндров с разноцветными крышечками.

– Зелёная будет означать: «девчонка жива, поднимайтесь». Белая – «девчонка погибла, подниматься не надо». И, наконец, красная: «срочно нужна помощь!».

Чекист наморщился от умственного усилия.

– Не, ну я всё равно не врубился – она-то откуда узнает, что там, наверху?

– Залезет на башню по древолианам. – медленно, отчётливо выговаривая слова, повторил Егор. – Разыщет девчонку, выяснит, что там к чему. И подаст нам сигнал.

Стратегический замысел рейда он излагал уже в третий раз и чувствовал, что начинает терять терпение.

– Белки – они могут… – Чекист поскрёб жёсткую, давно не стриженую шевелюру. – Белки, они такие, лазучие…

– Пшепрашем, не розумьем… – тихо спросил Яцек. – Длячэго та вьевьюрка помогает нам, нормальным людям?

И втянул голову от звонкого щелчка по макушке. Орех – крупный, твёрдый, тёмно-коричневый – отскочил от вихрастой головы и канул в траву.

– Ну-ка, это кто тут ненормальный?..

Яцек вскинулся, и зашарил глазами по низко нависшим ветвям. Рука его легла на рукоять обреза.

– Ручонки-то от пушки убери, вояка. А то мало не покажется.