Алёна Волгина - Дорогами Фьелланда (СИ)

— И сколько же вы взяли с мастера Винсэ за эту услугу? — очень сладким голосом спросила Эринна. Но Кочета этим было не пронять.

— Всякий труд должен быть оплачен, — с достоинством ответил он.

— Очень кстати, что вы починили крышу, — вмешался Робин. — Полагаю, мы предоставим это укрытие нашей леди на одну ночь, чтобы она могла спокойно отдохнуть.

Разбойники явно не горели желанием оказать гостеприимство. Эринна тоже решительно отказалась, внутренне содрогнувшись. Положим, она уже почти притерпелась к запаху, но стоявшие вдоль стен засаленные скамьи не вызывали никакого желания прилечь, даже ненадолго. Нет уж, лучше она заночует под открытым небом, пусть даже снова пойдет дождь! На прощание Робин отвёл в сторонку Большого Дика и посоветовал ему «срочно завязывать с этой дурью и двигать к старосте в Тэнстолл, уж тот найдет ему дело». Правда, Робин сомневался, что старый бродяга последует его совету. Обычно разумные идеи спокойно проходили через голову Большого Дика, не задевая мозг.

Спустя несколько часов разбойничий лагерь остался далеко позади, а Эринна всё размышляла об услышанном, пытаясь выстроить цепочку событий. Картинка не складывалась. Робин, шагавший рядом с ней, тоже размышлял, как выяснилось, о своём:

— Зачем вы дали им денег? Я мог бы получить от них те же сведения даром, — пожал он плечами.

— А тебе известна поговорка «скупой платит дважды»? — поддела его Эринна.

— Этот принцип хорош для богачей.

Аларик, бросив взгляд на рыцаря, улыбнулся про себя, но ничего не сказал.

Путники поднимались всё выше, и за горным хребтом вырастали всё новые серые скалы. Со всех сторон их окружал тёмный лес, здесь было мрачно и тесно, и чем длиннее становились вечерние тени, тем сильнее веяло холодом. Нужно было срочно искать ночлег, чтобы успеть разбить лагерь до темноты. Эринна прикинула, что до Айстада оставалась ещё неделя пути.

В разбойничьей землянке тем временем шёл неспешный разговор.

— Не везёт нам в последнее время. Сначала тот чёртов маг. Теперь вот это … — помянуть вслух страшного кьяри Щук не решился.

— Кстати, это уже которые по счёту путники в Айстад?

— Получается, третьи за последний месяц.

Любопытство разбойников было понятно. Весной в горах не так много путешественников. Но в этом году, едва только снег сошёл с перевала, как в фьелландскую столицу началось прямо-таки паломничество.

— Не, эти уже четвёртые. Первой была та женщина. Помнишь?

Минута тишины снизошла на землянку, пока в нечёсаных головах бесприютных бродяг витал образ прекрасной маленькой северянки. Кто-то даже украдкой вздохнул.

— Да ладно, — пожал плечами Дубина, имевший примерно такую же склонность к поэзии, как булыжник, — эта, сегодняшняя, не сильно хуже. Всё при ней.

Все оживились. Разговор свернул в привычную колею. Один только Щук продолжал бурчать себе под нос:

— И чего они все прутся в Айстад, а? Дела…

Весна, после победного шествия по провинциям Альты и Гонзы, наконец, добралась и до Айстада. Ледяное озеро Мэлоринс украсилось широкой проталиной, в которой отражалась Лостерская крепость. Ветер переменился. На смену леденящему кровь северному ветру, способному за пять минут превратить неосторожного прохожего в крупную сосульку, пришёл весёлый морской бродяга — западный ветер. Он шутливо трепал горожан по волосам, шептался с кронами королевских дубов и заглядывал в окна. Вечера стали длиннее, а ночи — гораздо светлее, что создало определённые проблемы для части населения Айстада. Воры, головорезы и прочая мутная пена общества, населяющая Чаячьи Пристани и Трущобы, терпеливо затаились до лучших времён. Добропорядочные горожане, щурясь от непривычно яркого солнца, распахивали окна пошире, чтобы впустить весну не только на улицы, но и к себе домой.

Окружавшие Лостерскую крепость старые дубы встряхнулись, расправили ветви, готовясь брызнуть первыми весенними почками. Да и сам замок будто проснулся. Крепость была так обширна, что напоминала скорее город в городе. От набережной Мэлоринса ее отделяла высокая стена. За ней открывался небольшой четырехугольный двор, королевский сад, все еще заваленный потемневшим снегом, и собственно замок с пятью островерхими башнями, ступенчатым фасадом и расписными окнами. Дальше шли хозяйственные постройки.

По каменной набережной к высоким стрельчатым воротам двигался всадник. Копыта коня бодро отстукивали ритм по брусчатке. Стражники, замершие у ворот, как две статуи, проводили всадника долгим взглядом. Конь отличался завидной статью: тонконогий, игривый, жемчужно-серый в яблоках. Но еще прекраснее была наездница — юная девушка в теплом плаще с серебряными застежками. Лицо ее раскраснелось от скачки, длинные белые волосы струились по спине. Девушка была хороша, как ожившая песня скальдов.