Ande - Старые долги

— Вот сын подрастет, привезуего. — сказал Пекка, глядя на церковь — Обязательно покажу. Очень … загадочный город. Показать фото сына?

Он достал из портмоне фото милой брюнетки с ребенком на руках.

— Твоя жена, Пекка, больше похожа на итальянку.

— Она испанка. Мы познакомились в университете.

— Какой университет?

— Тринити колледж.

Я закашлял. Поперхнулся, чо.

— Политология?

— Экономика. Биржевые сделки.

— А где стажировался?

— В Нью-Йорке. Если знаешь, есть такой трейдер Ларри Вильямс. У него.

Он помолчал. Потом сказал:

— Для приема иностранца в американскую компанию, в резюме должна быть работа в реальном секторе не меньше трех лет. Мне осталось отработать еще чуть меньше полутора лет. Хотелось бы иметь в резюме строчку об успешном проекте с Советским Союзом.

Мне хотелось заорать-«Милааай! Тебе же сюда! Ты же мне нужен! Ты мне пипец как нужен!!!»

Линия Доставки — это не рояль, а фигня. А вот то, что у меня в машине сидит выпускник Кэмбриджа, стажировавшийся у самого успешного трейдера в истории человечества-это ваще!

По улице Декабристов выехали на Исаакиевскую площадь, остановились у Астории.

— Этот отель, Пекка, остается неизменным уже больше ста лет. Здесь кто только не останавливался. Администрация старается поддерживать дух. По моему — получается.

Швейцар помедлил, но вежливо открыл перед нами дверь. Сумку гостя нес я. На ресепшине женщина — администратор сообщила, что номер для господина Майниннена забронирован. Заполните пожалуйста документы.

Сюрпризом было то, что слева от стойки, небрежно прислонившись к колонне стоял СанСаныч Андреев. Я звонил ему. Ставил в известность о начале переговоров, времени и месте. И вот он явился лично проконтролировать.

Взглядом конспиративно спросил меня, все ли нормально? Видимо, я должен был легким движением брови обозначить полный окей. Но я разозлился. Подхватил Пекку под локоть и подвел к Сан Санычу.

— Пекка! Позволь тебе представить начальника службы безопасности нашего Управления господина Андреева! — это я по-русски сказал.

— КГБ? — протягивая руку спросил Пекка.

— Да! — с достоинством ответил СанСаныч.

— Он уже уходит, правда СанСаныч?

СанСаныч скептически посмотрел на меня. Потом на сносном английском обратился к Майниннену.

— Да, господин Майниннен. Выпью кофе и поеду. Прошу, будьте снисходительны к нашему начинающему сотруднику. Всего доброго.

И ушел в бар.

— За нами следят?

— Да нет. Скорее во мне сомневаются. Знаешь, я хотел обождать тебя здесь, но ты не возражаешь, если я поднимусь к тебе в номер? Мне неохота с ним разговаривать.

— О чем речь! Конечно.

— Заполняй анкету, я возьму бумаги в машине и подойду.

Швейцар на входе мне сказал что можно парковать только авто иностранцев и служебные. Никаких знаков не было, но ругаться не хотелось. Сунул ему трешник. Он с поклоном открыл мне дверь.

Номер на пятом этаже, две комнаты. Ниче так. С видом на Исаакий.

Снял куртку. Уселся в кресло, подтянул журнальный столик, достал бумаги. Через несколько минут из ванной вышел Пекка.

— Ты знаешь, я еще не хочу есть. Может приступим?

— Давай.

Он ушел в спальню, вернулся с кипой бумаг в руках. Сел напротив меня.

— С чего начнем?

— Ну как же… Ты озвучиваешь свои предложения, а я свои. Потом мы оба смеемся и приступаем к серьезному разговору.

— Ну хорошо! В таком виде ваши предложения вполне приемлемы.

За что я не люблю переговоры? Для того, чтоб услышать эту фразу, пришлось разговаривать пять часов подряд. Хотя, казалось бы — согласись он сразу, и мы спускаемся в бар, два дня выпиваем, гуляем и наслаждаемся красотой питерской осени в обществе приятных девушек.

Но нет. Обсудили кучу вопросов, согласовали массу нюансов. Заодно пообедали в номере, не отвлекаясь на походы в ресторан.

Когда я был большим, тоесть в прошлой жизни, у меня для этого всего было целых два заместителя. Они доводили контрагента до сумерек сознания, а потом появлялся я. И намекал, что это только начало.

Но сейчас я был потерпевшим. А Пекка безжалостно детализировал каждый болт. Тем не менее мне удалось получить практически все, что я хотел. А хотел я, — не заниматься продажей лопат. И топоров. И даже не продавать телефоны.

И вообще, я хотел, что бы Управление продолжило работы. С того места, где они были остановлены.

В принципе, Пекка хотел того же. Суть переговоров в том и заключается, чтобы убедить контрагента, что мы хотим одного и того же.