Алексей Сергиенко - Чистка

Глядя на цветущие вишни, сияющие белоснежно-розовым на ярком солнечном свете, Каллум улыбнулся приятным воспоминаниям: Сави тоже восхищалась цветами во время своего последнего визита. Правда, тогда их было значительно меньше.

Любуясь цветами, он старался не спускать глаз с проносящихся мимо велосипедистов. С тех пор, как Сопряжение принялось создавать свои центры по всему миру, гражданские власти начали переориентировать города и посёлки на пешеходное и велосипедное движения, начиная с центров и постепенно двигаясь к окраинам, с увеличением покрытия сетью хабов.

И хотя на Морей-Плейс и соседних улицах по-прежнему оставалось место для такси, роботов доставки и машин скорой помощи, в эти дни их было относительно немного. Единственный раз, когда Каллум действительно видел много такси, был во время нехарактерного для Эдинбурга сильного ливня. В отличие от велосипедистов, которых всегда множество и которые, как казалось Кэлу, старались использовать для проезда любую плоскую поверхность в городе, совершенно игнорируя пешеходов.

— Почта от Сави приходила? — спросил он у ассистента, сворачивая на улицу Форрес.

Каллум толком не знал, почему спросил. Почтовый ящик находился в его поле зрения, и он прекрасно видел, что в нём накопилось около двух десятков писем, которые, кроме одного от его матери, связаны с работой.

— Нет, — ответил Аполлон.

— Как насчёт писем из папки спама? Может быть, использует одноразовый адрес. Поищи там, может, найдёшь признаки личного сообщения.

— Уже проверял. Никаких признаков.

— Вызовы? Обычные телефонные звонки или сообщения?

— Нет.

— Голосовая почта?

— Нет.

— Сави проявляла активность в соцсетях?

— Ничего нового нет с тех пор, как она выложила свои видео о Барбуде за ночь до вашего отъезда. Её родители и сестра оставили сообщения на своих страницах, в последние тридцатьчасов, с просьбой перезвонить им.

— Как насчёт упоминания меня на трекере?

— Ни одного с того момента, как вы потеряли свой умный браслет в ноябре прошлого года. Вы оставили его в квартире Фитца после вечеринки.

— А, помню. А можешь сейчас набрать Сави?

— Да.

— Набирай.

— Номер не отвечает.

— Набирай снова.

— Нет ответа.

— Чёрт! Почему суперумная девушка не может ничего придумать, чтобы сообщить мне, что она в порядке? Хоть что-нибудь!

* * *

Как и в любом городе, центры Сопряжения в Эдинбурге были организованы по принципу паутины. На карте это выглядело как концентрические окружности, пересекаемые под прямыми углами радиальными линиями.

Пассажиры могли двигаться в обоих направлениях вокруг окружностей, в ту и другую сторону — по часовой стрелке и против, а также переходить на радиальные направления. Простое приложение на мобильнике под названием Хаб-Сеть помогало выбрать самый быстрый маршрут к месту назначения.

Каллум никогда не использовал его по утрам: путь на работу уже настолько знаком, что давно стал мышечной памятью. Он вошёл в сеть на перекрёстке с улицей Юнг. Это кольцевой центр с пятью платными барьерами через вход, ведущий к серо-зелёному кафельному вестибюлю. Аполлон передал турникету свой код Сопряжения, и Кэл прошёл прямо через открывшиеся створки.

Как и в любом вестибюле хаба, врата порталов, расположенные с разных сторон, были обращены друг к другу, образуя бесконечный коридор. Каллуму он напоминал иллюзию, возникающую, когда стоишь меж двух зеркал. За исключением, конечно, того, что его отражение не появлялось во всех вестибюлях спереди и сзади.

Глядя через череду портальных врат, он увидел, как его попутчики по пригородным маршрутам проходят между несколькими вестибюлями, чтоб свернуть и исчезнуть из вида, достигнув нужного хаба.

Кэл, не раздумывая, повернул направо, чтобы пройти через расположенную по ходу часовой стрелки от него дверь портала. Эта дверь вела к центру улицы Тисл. Дальше — в центр площади Андрея Первозванного, которая являлась перекрёстком. Оттуда он повернул направо и через входную портальную дверь радиальной станции пошёл прямо к узлу Уверли.

Уверли был узлом сети станций Сопряжения, расположенных на месте старой железнодорожной станции. Двенадцать радиальных веток, что вели в него, выходили в зал круглого здания со стеклянной купольной крышей, через которую был виден суровый старый замок, возвышающийся на каменном утёсе высоко над головой.

В центре зала находилась пара широких портальных врат сети междугородних сообщений — вход и выход. Даже ранним утром у врат было людно. Обогнав медлительных пешеходов, Каллум вышел в огромный зал.