Алексей Рагорин - Ракетчики

— Говорит Брат. Внимание. Всем, кто может свободно перемещаться, приказываю собраться в подвале. Переходите под командование «Меха». «Мех» — ты старший.

— Да!

— Тех, у кого ранены ноги, можешь поднять ко мне, на крышу. Мне нужно будет четыре человека. Заменишь у меня водителей и заряжающих в «Хаммерах».

В итоге, после сборов и утрясок, на крыше заменили не четырёх, а пятерых человек. «Шило» поймал рикошет в ногу, сам вызвался заменить стрелка на втором «Хаммере». Остальные ушли. Раненых там было много, но, большей частью, в верхнюю часть тела. Десять ушло, шесть осталось. Умереть. С честью. «Шило», ничуть не стесняясь, выдал пафос.

— Иван, клянусь, я буду считать честью, умереть рядом с тобой, с вами, ребята. Никогда бы про себя раньше не подумал, что могу так думать. Вот.

— Борька, это ты хочешь, чтобы амеры услышали твои речи и умерли от спазма в горле, от такого высокого стиля?

— Пошёл вон, дурак. Скажи ему, командир.

— «Хулиган», во-первых, противник нас не может слышать, у нас кодированный сигнал. Во-вторых, не опошляй такой момент. Нам, действительно, скоро умирать. А ты всё хохмишь.

Через час начался апокалипсис местного масштаба. С неба летели мины всех калибров, бомбы летели с большой высоты, гулко бухали гаубицы. Иван приказал второй машине следить за ближним радиусом и не тратить напрасно боеприпасы. Сам он стрелял непрерывно. В его машине сидело два заряжающих, и подавали ему то одно оружие, то второе. Ванины мозги перегревались, как процессор компьютера, но держали бой. Ваня работал вместо ПВО. Все «гостинцы» он обезвреживать не успевал. По броне хлестали осколки, крыша здания «протаяла» сотней дыр и продолжала деградировать. Не все боеприпасы попадали в здание. Часть падала рядом, не нанося повреждений, часть разрушала стены, была вредна потенциально, но не опасна.

— Ребята, подъедьте ко мне ближе, пока ещё можно. Не могу держать большой «зонтик».

Через час непрерывного обстрела целой оказалась только та маленькая часть здания, на которой ютились автомобили. Чем дальше от Чёрного — тем больше разрушений. С фронта здание приняло вид пологого треугольника. А на верхней, усечённой, вершине сиротливо и гордо стояли два броневика.

— Ваня, есть шальная мысль. Кажется, мы можем спуститься. Сколько можно держать оборону? И патроны у тебя должны скоро кончиться. Чем тогда будешь мины сбивать? Давай, я рискну?

Риск, действительно, был. Нагромождение битого камня, расколотые плиты, кое-где торчащие прутья арматуры, перепады высоты…

— Рискнём. Если застрянешь — не паникуй, выпускай «Шило», пусть хромает, цепляет лебёдку. Я постараюсь вас прикрыть.

Несмотря на кажущуюся невероятность, эта авантюра завершилась успешно. Экипаж «Хулигана» спустился вниз. Вслед за ним, на пониженной передаче, сполз и «Хаммер» Вани. Конечно, реальность радужные планы разрушила. Спускаться пришлось на лебёдках постоянно. Колёсами тоже помогали, но без лебёдки не двигались почти нигде. Постоянный скрежет днища по камням до сих пор стоял в ушах. Но машины уже стоят внизу.

— Братцы, против нас стоит, примерно, бригада. Нас боятся. Это уже — победа. Мы едем в прорыв, но не на свободу, не дайте себе обмануться. Ставлю задачу: утащить на тот свет побольше вражин. Это — всё.

Полковник Берг запомнил этот день на всю жизнь. На всю оставшуюся жизнь. Во время налёта наблюдатели продолжали погибать. Русский суперснайпер не ленился: выкраивал паузы в сбивании мин и отстреливал людей. Поэтому было решено не высовываться из укрытий до конца бомбёжки. Самое опасное взрывалось в воздухе, но часть боеприпасов достигала цели, разрушала здание. Незадолго до конца обстрела Бергу приспичило. Он уже несколько часов не мог сходить в туалет. Что тут такого? Курьёз в том, что это прозаическое действие спасло ему жизнь. Пока он пошёл в ближайший корпус университета, пока нашёл туалет, пока сделал своё дело — налёт закончился. И не совсем так, как планировалось. Русские оставили развалины, сумели спустить с крыши бронеавтомобили, (не иначе, как им сам дьявол помогает!) и пошли на прорыв. Берг выскочил тогда, когда русские прошли их позиции. Штабная машина горела, в причудливой позе лежала верхняя часть туловища его заместителя, валялись трупы миномётчиков.

Далеко беглецы не ушли. Через сто метров стоял один из их HMMWV. По нему отработал «крупняк»: очередь пошла понизу, разбив ступицы левых колёс. Машину занесло, развернуло поперёк дороги. Затем машину обстреляли из разного и в большом количестве. Трудно было представить, что там остались живые. Внезапно из раскрывшейся двери выпал человек. В него сразу прилетело несколько пуль. Противно чвакнули, входя в тело. Брызнула кровь. Человек замер, лёжа на животе. Оружия при нём не было. Три морпеха подскочили, проверили внутренности броневика, сделали контрольные выстрелы экипажу. Команды брать в плен не было. Один из солдат небрежно, кончиком ботинка перевернул русского на спину. Зачем? Любопытство, наверное. Уже не узнать. Тренькнула предохранительная скоба. Морпехи стояли в ступоре и смотрели на русского, на гранату, а когда среагировали, упали наземь, то это сыграло с ними злую шутку. Того, кто переворачивал, убило насмерть. А двоих, что успели залечь, ранило. В незащищённый бронежилетом пах. Их спасли. С трудом. Человечнее было бы не спасать. Берг знал этот трюк русских: умирая, забрать с собой на тот свет побольше врагов, оставить в руке гранату без чеки, придавить своим весом, живым или, как в данном случае, мёртвым. А потом… Об этом тоже рассказывал его покойный товарищ.