Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

Сардат услышал стон, обернулся. На ветке дерева покачивается истерзанный вампир в цепях.

— Это — не человек!

— Столь велика для тебя разница? На самом деле — нет. Я ведь говорил тебе, Сардат: мир — это вонючий подвал, куда спускаются такие мрази, как я, чтобы убивать. Добро пожаловать в подвал! Вот он, полюбуйся!

Он начал узнавать лица мертвецов внизу. Аммит. Сиера. Рэнт. Кастилос. Ирабиль. Левмир. Еще тысячи людей, лица которых казались смутно знакомыми — отголоски чужой памяти. Изломанные обескровленные тела подставляли безжизненные лица холодному лунному свету.

— Я никогда не причиню вред своим, я не такой, — прошептал Сардат.

— Ну разумеется. Только вот граница между своими и чужими очень тонка и в гневе так легко переступается. «Он посмотрел на меня пренебрежительно — он враг!», «Она улыбнулась другому — она враг!»

Барон все еще держал его за руку и, опустив взгляд, Сардат почувствовал, как мир начинает кружиться. Его рука… Рука барона…

— Время, Сардат! — закричал Модор. — Решай. Гнев или жизнь? Забери обратно свое, отдай чужое и будь, наконец, счастлив!

Откуда-то в его голосе прорезалось искреннее участие. Как будто Модор вправду хотел сделать Сардата, своего убийцу, счастливым. Но как? Отдав гниющую мертвую руку взамен живой?

— Ты, должно быть, смеешься, мразь, — оскалил клыки Сардат. — Хочешь сдохнуть еще раз? Да хоть сто подряд — мне это никогда не надоест!

Барон грустно посмотрел ему в глаза и кивнул:

— Так тому и быть, — вздохнул он. — Так, тому и быть… малыш.

Сиера задремала, но из сна ее вырвал низкий утробный рык. Открыла глаза и вскрикнула, отшатнувшись — на нее смотрели горящие черно-красным огнем глаза.

— Это я, — зашептала Сиера, чувствуя, что голос отказывается повиноваться, слова падают в пустоту. — Я! Понимаешь?

Такие знакомые пальцы стиснули ей горло. Пальцы барона.

Стало нечем дышать, потемнело в глазах. Отчаявшись вырваться, Сиера остановила сердце.

— Хоть сто раз подряд, — прорычал Сардат ей в лицо. — Никогда не надоест, мразь!

— А ну, отпрыгнул! — Будто молния, сверкнул, отразив луну и костер, меч. Лезвие прикоснулось к шее Сардата, и тот с воем вскочил на ноги. Сиера принялась дышать, расправляя смятую гортань, а глаза искали неведомого спасителя.

Им оказался Аммит. Меч в его руке опустился, отделив Сиеру, сидящую на земле, от Сардата.

— Чего он опять? — сонным голосом произнес Рэнт. — Вот… скотина!

Сардат повернул к нему голову и издал рычание. Словно ветер поднялся. Лишь краешком зацепил он Сиеру, но и этого хватило, чтобы дрожью пробрало до самых костей. Погас костер. Рэнт пискнул и, шагнув назад, упал.

— Сардат, — хрипло произнесла Сиера. — Не надо…

— Эй, папаша, — с деланным безразличием подошла к нему Милашка. — Ты чего эт…

От внезапного удара она улетела шагов на двадцать и, разметав заключенных, едва не угодила в соседний костер.

Люди просыпались, хватались за оружие, перешептываясь, пытаясь понять, в чем дело.

— Никому не подходить! — крикнул Аммит, шагнув к Сардату. — Парень, я даю тебе последний шанс притвориться, будто тебе просто дурной сон приснился. Ну?

Сардат зарычал снова, и Сиера съежилась от страшного чувства, но Аммит не дрогнул:

— Это твой ответ? Топор потерял?

Алые огни впились в Сиеру, вытягивая душу.

— На меня смотри! — прикрикнул Аммит.

Сардат отвернулся, из груди Сиеры вырвался вздох облегчения.

— Вы получите то, чего хотели, — прошипела тварь, лишь немного похожая на Сардата. — Сполна получите! — Он подпрыгнул к ближайшему дереву и, размахнувшись левой рукой, нанес удар.

Кто-то завизжал — должно быть, ребенок, — но остался без внимания. Каскад щепок, окрашенных алой кровью, разглядеть в темноте сумели только вампиры. Но удар, треск и покачнувшуюся сосну видели все люди.

После второго удара Сардат зарычал от боли. Третий удар — и Сиера за треском дерева услышала хруст кости. Дыхание перехватило. Только запущенное сердце больно колотится в груди. Сиера сделала движение вперед, но остановилась, увидев меч Аммита, неподвижно застывший перед ней — не то охраняя, не то пленяя.

Меч Аммита… Да разве? Это меч Модора, который, кажется, ни разу не пользовался оружием, зато любил собирать его, чистить и развешивать по стенам.

Взметнулось пламя костра, и почудилось Сиере, будто в языках его появилось лицо барона с грустной улыбкой.

— На! — взревел Сардат, сокрушая дерево. — Держи! Вот тебе, подавись!