Марк Домаха - Ботран

— А кто старший?

— Третий фургон, последовал ответ от одного из них. Я, дождавшись приближения третьего фургона, увидел сидящего рядом с возчиком хорошо одетого мужика.

— Вы старший? Спросил я.

— Чего тебе парень? Поинтересовался он у меня.

— Можно присоединиться к вам?

Посмотрев на меня, на мою котомку за плечами, он ответил.

— Садись рядом. С дому сбежал?

— Почему сразу сбежал, разыгрывая возмущение, спросил я.

Мужик рассмеялся, и через смех произнес.

— Может, скажешь, выгнали?

— Нет, померли родные, во время бунта, ответил я заранее приготовленную легенду.

— Извини, перестав смеяться, сказал он, а потом спросил, — как звать тебя?

— Васт, ответил я. Такое имя было у одного из новобранцев. Настоящим своим именем и Бастом, под которым меня знали в полку, я решил не называться. Баста должны были разыскивать, а Земное имя, могло вызвать вопросы.

— А я Провор, торговец, это мой караван. Куда путь держишь?

— Пока не определился. Иду, куда глаза глядят.

— И так можно жизнь начинать. Где-то остановишься, когда поймешь, что уже нашел, то, что искал. Что делать умеешь?

— Всего понемножку. Ответил я и в это время мой живот пропел серенаду.

— Голодный? Есть хочешь?

— Угу, ответил я.

Он откинул полог фургона и наклонился вовнутрь, а выпрямившись, протянул мне лепешку.

— Благодарю, ответил я и впился зубами в хлеб. Продуктов я захватил немного, столько, сколько смог добыть ночью, три дня их растягивал, на сколько было возможно. После регулярного и обильного питания в полку, три дня недоедания дались трудно. Так, что сейчас я был рад и тому, что получил. Подождав пока я поем, Провор стал меня расспрашивать о гибели родных, о бунте. О родных сочинил, а о бунте ему стал рассказывать случаи, которые видел, когда находился с гвардейцами. Так за разговорами пролетело часа три, а потом караван остановился на обед. Во время остановки меня накормили. Среди семи охранников каравана было две молодые женщины, я до этого момента их не видел, потому, что они следовали где-то за последними телегами. Перекусив, охранники затеяли между собой спарринги. Я стал наблюдать за ними.

— Они так на каждой стоянке. Гвард, он старший у них, говорит, что негоже воину без постоянного поддержания мастерства быть. По перву, как мы стали с ними ходить, интересно было, а теперь уже никто за ними не наблюдает. Тебе тоже быстро надоест. Произнес Провор и ушел к своему фургону. А я остался наблюдать и сравнивать их движения с теми, которыми преподавали мне. Одна из женщин охраны, увидев мой интерес к ним, предложила мне.

— Выходи, меч дадим, попробуешь, на что способен.

Я не хотел демонстрировать своих умений, слишком мало я отдалился от расположения полка и мало времени прошло. Поэтому отказался, помахав отрицательно головой. Вторая, увидев мою реакцию на предложение первой, произнесла.

— Оставь его Эжен, видишь, он оружия боится. Он же не лар и не сенар, а таров не брать оружие в руки, с детства приучают.

И они продолжили свои тренировки, больше не обращая на меня внимание. Вечером мы остановились в небольшом поселении, всего на десяток домов, так, что спали под телегами, как и при остановке в пути. Уже засыпая, я услышал разговор Провора с кем-то.

— Так говоришь, лихие люди? Задал вопрос Провор.

— Да, видели чужих. Они при нашем приближении, крылись в зарослях.

— Если скрылись, почему решили, что лихие?

— Они одоспешенные были. А после подавления мятежа не всех переловили. Мы на своих клячах для них не интересны, а вот на обоз могут и напасть.

— Благодарю за предупреждение, мы будем внимательны.

Утром, когда мы выехали в путь, вся охрана ехала в доспехах и шлемах. Среди обозников практически не слышалось разговоров. А на сиденье рядом с Провором я увидел лежащий, взведенный арбалет. Во время обеда, первый раз охрана не стала тренироваться, все были напряженные. Вечером, мы остановились на берегу небольшой речушки на ночевку, обоз поставили полукругом, а двое из охраны ушли проверить окрестности.

— Никого нет, за нами никто не следовал, все спокойно, сообщили они вернувшись. После этого все успокоились, а я подошел к Провору и попросил отлучиться на реку.

— Зачем тебе, поинтересовался он.

— Простирнуть вещи, а то уже грязные стали. Я на самом деле уже стал чувствовать появившийся запах. Поэтому уже требовалось помыться самому и постирать носимые вещи, переодеться в чистое, которое у меня было.