Михаил Кисличкин - Центурион Империи Зла

Парень снова лег и накрылся одеялом до подбородка.

— Спокойной ночи Скада. Пусть судят. Я им еще в глаза посмотреть хочу.

— Заковывать будете, сатрапы? — Не удержался центурион от вопроса к пришедшим за ним мастер-ножам и "мечам". На сей раз настоящим, без подмены. Трое ленааа с клинками и двое вооруженных "мечей" — это серьезно.

— Зачем теперь-то? — пожал плечами один из "мечей", старший центурион по званию, выкладывая на стол в домике большой закрытый котелок и ставя термос. Затем добавил к нему вытащенный из недр рюкзака батон хлеба. — Заморите пока червячка сидельцы, проголодались поди без завтрака? Сегодня у нас на обед макароны по-флотски и кофе. Хлебушек попробуйте из местной пшеницы. Только из печки, еще чуть теплый.

— Старший центурион Туманов, — узнал "меча" Илья и широко улыбнулся. — Василий Павлович, кажется? Вот так встреча комбат — два… А это стало быть твои ленааа, расщедрилась Лена на мастер-ножей для нового батальона? Как там мои слави?

— Нормально Илья. Служим потихоньку, притираемся друг к другу. Хорошие у тебя девочки.

— А то! Лично отбирал, для себя старался… Ладно, некогда трепаться. Слушай, господин старший центурион, какой хлебушек, какие макароны? Пошли уже. Без трех минут полдень, я так собственный трибунал просплю.

— А ты не торопись. Там без тебя начали.

— Чего? Как это без меня? — Как ни странно, Илья ощутил нешуточную обиду. Это что же, с ним вообще разговаривать не хотят? А как же набитый народом зал, гордый несломленный вид героя, его последнее слово судьям и палачам, которое запомнят потомки? Шоу отменяется? После вчерашних речей командующих тремя расами перед строем Илья себе все представлял совсем не так. Значит, даже в глаза ему посмотреть боятся… Правильно, кстати, боятся. Двое из троих судей так уж точно.

— По закону о военном трибунале во время войны, присутствия подсудимого не требуется. Тройка разбирает дело и выносит приговор. Если приговор к вышке, то его должен утвердить командующий. Или не утвердить, на его усмотрение. Но в твоем случае Илья, судьи и командующие в одном лице, так что все скоро решится. Как раз поесть успеешь, — охотно прокомментировал ситуацию Туманов.

— И как я узнаю решение?

— Я тебе скажу. Мне обещали прислать текст приговора на коммуникатор.

— Ты же меня и в исполнение приведешь.

— Только после того как пообедаешь. Мы же не звери.

Илья молча пожал плечами и открыл крышку котелка. Пахло вкусно, все-таки леночки земную еду толком готовить не умеют.

— Скада, Лода, Карри берите ложки. Рубайте пока дают. Сам Илья опустил руку в карман и вытащил оттуда корень стирра. Отгрыз терпкий кусочек, прожевал и проглотил. Хорошая вещь стирр, вроде женьшеня, только действует почти сразу и почище любого энергетика. Растет на Славии в самых глухих болотах, полезными свойствами обладают только дикорастущие растения, поэтому штука очень дорогая. Исполнят они его, как же. Кто кого исполнит…

— А ты молодец, центурион, — совершенно серьезно сказал Туманов, глядя на молча уплетающего макароны парня. — Здорово держишься и здорово воюешь, я бы под твое начало пошел, хоть ты и молодой. Я ребятам все расскажу. И славям в моем батальоне тоже… Не волнуйся, я в тебя стрелять не буду, — он снял автомат с плеча и поставил его рядом, прислонив к стенке. Приказа не было, а даже если бы и был… Да и никто из наших не будет, не дойдет дело. Не настолько же наверху все охренели…

Спустя не столь уж и долгое время Василий Павлович забрал у Ильи пустой котелок и термос, подхватил автомат и, скомандовав второму "мечу", собрался выходить из домика к ожидавшим его у входа ленааа.

— Стой центурион, а приговор, — придержал его за плечо вскочивший Илья.

— Глаза разуй, — кивнул на окно "меч". — Идет сюда твой приговор, ты с ним и объясняйся. А нам пора.

— Илья повернул голову к окну и обомлел. К домику подходила Славя собственной персоной. Одна одинешенька и с самым решительным видом.

— Все вон! — с порога заявила она, пристально глядя на замешкавшуюся Скаду. Симпантки, повинуясь мысленной команде Ильи уже выскочили наружу. Скада поспешила последовать их примеру. Дождавшись, как только за ней закроется дверь, Славя решительно повернула задвижку с внутренней стороны.

— Славя! — Илья хотел сказать так много, что в итоге не сказал ничего. Так и замер с полными воздуха легкими, молча глядя на жену. Та была красивая и официальная донельзя в своем парадном бело-голубом мундире. А еще очень зла.