Марк Вевиоровский - Концерт Патриции Каас. 3. Далеко от Москвы. Город Солнечный

Иванищева привстала, наклонила голову.

– Эрнеста Умаровича многие из вас хорошо знают, поэтому представлять его, надеюсь, не нужно. Я просто хочу напомнить, что Эрнест Умарович является одним из заместителей Председателя Ученого Совета. Теперь от приятных дел перейдем к плановым и неприятным – слушаем сообщение Виктора Антоновича Скворцова. А именно о результатах его критической оценки продукции лаборатории испытания материалов или, конкретнее, о плодах деятельности нашего бывшего членкора. Виктор Антонович, мы вас слушаем.

– Товарищи члены Ученого Совета. После того небольшого научного шока, который произошел недавно по моей вине, сегодня я постараюсь говорить больше о существе дела, не отвлекаясь на сетования по поводу слишком кратких сроков, больших объемов работы и заслуг предшественников. Моей главной задачей является установление истины, а не разбор тех или иных … предыдущих событий. Итак, с чем я столкнулся … Вы позволите встать, мне привычнее докладывать стоя?

Виктор отставил кресло и освободил себе «рабочий плацдарм».

– Мне удалось проанализировать далеко не все отчеты, которые этого заслуживают, но основные принципиальные погрешности, а попросту – ошибки в проведенных исследованиях установить удалось.

– Да, да, ошибки экспериментов! – уточнил Виктор, предупреждая движение слушателей.

– Эти ошибки можно разбить на три группы. Первая группа – ошибки постановочные. Сюда я отношу все те ошибки, неучтенные погрешности и некорректности, которые были допущены при планировании и постановке экспериментов. В том числе неучтенные погрешности получения исходного образца, на котором ставили исследования … Подробнее – несколько позже …

– Вторая группа – некорректности интерпретации полученных данных. Тут и неоправданные исключения групп данных, показавшихся неверными, причем без какой-либо оценки достоверности, и дедовские методы оценки массивов, и прямые подтасовки результатов.

– И наконец третья группа, хотя нельзя однозначно причислять ее к ошибкам … Результаты, получаемые в ходе экспериментов, затем используются – или должны использоваться – в инженерной практике. Значит, они должны быть удобны для использования. Пусть ученому-исследователю удобнее представлять данные … ну, например, в относительных мольных долях или других условных единицах, но инженеру нужны прямые данные. А занимаясь переводом, пересчетом единиц измерения, он может ошибиться и получить вообще чушь собачью! Поэтому я очень серьезно отношусь к форме представления данных исследований. В особенности если они предназначены для пользователя-инженера, то будьте добры дать ему нужную информацию и не заставляйте заниматься переводом из мало понятных ему единиц в общепринятые. К сожалению, большинство отчетов этим недостатком страдают в превосходной степени, а некоторые просто не поддаются расшифровке без материалов других отчетов. Примеры у меня есть, но тратить время на это не стоит …

Скворцова слушали внимательно – это было его второе выступление на Ученом Совете, и внимание к новому человеку быстро переключилось на содержание, потом начались вопросы по ходу дела. Виктор отвечал на них, легонько перемещаясь по своему «рабочему плацдарму».

– … Подытоживая все сказанное, я считаю нужным особо отметить, что речь идет не об уточнении ранее полученных данных, а о проведении новых экспериментальных исследований в корректных условиях. У меня все.

– Спасибо, Виктор Антонович. Присаживайтесь. Еще вопросы есть?

– Виктор Антонович, вы действительно считаете все полученные ранее данные совершенно непригодными для применения на практике? – спросил Шабалдин.

– Если быть совершенно точным, то девяносто процентов информации из проверенных отчетов недостоверна. Недостоверна – значит погрешности выходят за пределы 30%-ного коридора. Нет никакой уверенности, что непроверенные отчеты отличаются от проверенных.

– Что же делать с выданными результатами?

– Не знаю. По крайней мере, предупредить об их несостоятельности.

– А сколько времени потребуется на проведение новых исследований?

– Сколько времени работал коллектив Оратынцева? Два года?

– Почти три …

– Тут появляется еще одна крамольная мысль …

– Еще одна? А где первая?

– Первая – это почему нельзя проводить все эти исследования в Москве. А вторая – как и чем определен круг исследуемых материалов. Почему исследовали свойства именно этих, а не каких-то других материалов? Почему такое исключительное внимание узким группам материалов?