Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

Жиль понял ее намерение, но не понял – куда клонит.

- Говори коротко и ясно. Так легче выражать мысли, если не хочешь соврать.

- Хотела сказать - наши отношения далеки от возможности приблизиться к реальным, чтобы продолжаться долго, тем более вечно, – выпалила Жаннет на одном дыхании. – Не занимаетесь ли вы самообманом? Все-таки, я живая, а вы... как бы полегче... не совсем...

- Уверяю, ты ошибаешься. Объясню почему. Ты дорога мне в любом виде, в живом или мертвом. В живом, потому что родишь мне сына. В мертвом – останешься со мною навсегда. Это два моих самых заветных желания, одно из которых, знаю точно, обязательно исполнится. Очень скоро.

Механизм осуществления желаний Жиля де Рэ остался за пределами жаннетиного осознания. Не то сейчас важно. Ее состояние... Кажется, она тоже начинала к нему что-то испытывать. Сказать: «глубокую симпатию» или «пылкую любовь» было бы преувеличением. Сказать: «расположение в благодарность за спасение» было бы маловато.

Факт тот, что общество барона не тяготило Жаннет, а его недавний героический поступок окончательно расположил к доверию. «Насчет сына он, конечно, погорячился, это дело не ближайшего будущего, в остальном – посмотрим», - подумала девушка, умиротворяясь.

- Как вы меня вообще нашли? – задала вопрос, который до сей поры оставался невыясненным и зудел спросить.

- О, это долгая история.

- У нас есть время.

- Конечно. Начну с конца. Тебя как официально зовут?

- Жаннет Дарке.

- Слышишь совпадения? Жанна – это сокращенное от Жаннет. Дарке похоже на Д’Арк. Кстати, ты девственница?

- Конечно!

- Возраст?

- Девятнадцать.

- Жанне тоже было девятнадцать, когда ее сожгли. – На этих словах голос де Рэ сорвался. Он на секунду прикрыл глаза, кашлянул и продолжил: – Самое главное: ты точная копия портрета.

Он показал на Жанну в доспехах. Жаннет еще раз на нее взглянула и окончательно убедилась: барон говорит правду. Форма носов, длина волос и размер грудей совпадали один в один.

- Теперь сначала, - продолжил рыцарь. – Когда тебя... на костре... в общем, я опоздал всего на пару часов. К тому времени все было кончено. Тело сожжено, вместе с личными вещами. Останки выброшены в реку. Мне не досталось ни частички на память о любимой: ни волоска с головы, ни обрывка одежды, ни Библии, которую она читала перед смертью.

Я бы их выкупил у палача за любую цену. Но от Жанны не оставили ни следа! Ни одного доказательства существования. Великую героиню вычеркнули из истории страны, в чем иностранным врагам помогли отечественные. Имею ввиду самых высоких – короля и церковь. Карл боялся ее популярности даже после смерти. Папа – что народ начнет ее обожествлять. Вещи самовольно превратят в реликвии, за спиной церкви начнут поклоняться Жанне как святой. Проклянут ее предателей.

Они оказались правы, но это в сторону. В Руане я застал только пепелище. В отчаянии хотел двинуть войско на Париж, чтобы отомстить трусливому и неблагодарному монарху. Но понял - нет смысла: деву Жанну не воскресить, все остальное утратило первостепенность. Решил отомстить по-другому - не дать умереть ей в народной памяти. Заказал спектакль «Орлеанская Дева», с которым артисты долгие годы колесили по стране.

Во мне же память жила, не давала покоя. Возмечтал невозможное - вернуть Жанну колдовским способом, с помощью чернокнижников и хиромантов.

К сожалению, попытка провалилась.

Ненависть к Карлу жгла огнем. Я зашел далеко: стал привечать его конкурента, обращаться с ним, как с коронованной особой. За слишком явное противодействие монарху со мной решили расправиться. Однако, самого богатого и высокородного вельможу страны просто так не убьешь и не арестуешь. Враги решили действовать иначе. Опорочить. Меня объявили спятившим с ума, обозвали французским монстром, насильником и пожирателем детей, но меня это мало волновало. Я жаждал вернуть мою дорогую Жанну - любой ценой. Боялся с годами забыть ее лицо. Хотел иметь ее рядом. Заказал портрет. Вот он.

Барон обратил взгляд к картине.

- Теперь ты была со мной, во всяком случае – твой светлый образ. Но душа не успокоилась. Не верила, что ты потеряна навсегда. Я стал искать похожую девушку. Под именем Жюля де Лаваля возрождался в разные времена, в разных провинциях. Наконец, через полтысячелетие, мои усилия увенчала удача. Теперь ты со мной, дорогая Жанна...

Кто бы остался равнодушным к столь страстному, романтичному объяснению в любви? Только не Жаннет. С доверчиво распахнутыми глазами она внимала словам очаровательного барона. Внимала с энтузиазмом юной, впечатлительной души. Терзания Жиля она переживала как свои. Вместе печалилась, страдала, ненавидела, мечтала. Она слепо согласилась с утверждением: обвинения против него – беспочвенный поклеп. Она почти влюбилась, слушая сладкие признания. Значит, правду говорят: женщины любят ушами...