Ли В.Б. - Герой смутного времени

Так же, как под Нарвой, наши войска не стали с хода атаковать шведско-финские части под Або, выстроили редуты на передовой линии, а оттуда стали обстреливать полевыми пушками позиции противника. После двух дней обстрела нашей артиллерией, наносившего больше психологический урон, чем реальные потери, неприятель не выдержал, перешел к штурму опорных пунктов. После нескольких бесплодных атак враг отступил на прежние позиции, наши пушки вновь приступили к обстрелу, к ним присоединились маневренные группы, огнем из стрелкового оружия провоцируя на ответную атаку, а затем быстро отступали под защиту редутов. И так раз за разом в течении еще двух суток.

Измотав и изрядно обескровив противника, наши армии перешли в наступление на выстроившего врага. Пехота, пользуясь большей дальностью боя наших ружей и скорострельностью на безопасной для себя дистанции залп за залпом поражали строй неприятеля, а артиллерия поражала как его пехотные ряды, так и пушки и гаубицы с их расчетами. Враг бросил в отчаянную атаку свою оставшуюся кавалерию, фланговым обходом попытавшуюся застать нашу пехоту врасплох. То, что давало ей успех с обычным, неповоротливым линейным строем, не помогло с нашими взводными и ротными построениями, совершенными с поразительной для врага быстротой и четкостью. Встретив кинжальный огонь наших подразделений, вражеская кавалерия с огромными потерями повернула вспять, преследуемая и избиваемая нашей конницей.

Потеряв в открытом, полевом сражении более половины своего войска, противник отступил в крепость. Заперев врага, мы оставили на блокировании Або часть войск и полевую артиллерию, основная группировка пошла на север, почти не встречая сопротивления. Практически здесь сил у неприятеля нет, наше продвижение сдерживается только тыловым обеспечением. Продвинулись далее запланированной линии, взяли не только портовый город Ништадт, но и другие финские города и крепости на побережье Ботнического залива - Пори, Васа, Оулу, Улеаборг, Торнео, вышли на границу Швеции. Здесь остановились, приступили к строительству оборонительной линии на границе и отдельных укрепрайонов вдоль побережья. Углубляться вглубь страны, в край тысячи озер, не стали, стратегического значения в войне с Швецией они не имеют, принесут только больше проблем и беспокойства от местного населения.

К осени все прибалтийские земли, бывшие под властью Швеции, перешли к нам. Попытки Густава высадить экспедиционные войска на разных участках фронта закончились их уничтожением в скоротечных сражениях на побережье. Наши дозорные службы своевременно предупреждали как гарнизоны укрепрайонов, выстроенных именно на участках возможной высадки врага, так и силы оперативного реагирования, блокировавшие район десантирования. Нам удалось даже захватить часть судов, доставивших вражеский корпус, использовали их как для перевозки грузов и войск, так и патрулирования прибрежной зоны.

После завершения первого этапа шведской компании не стали отводить наши полки, а перебросили на рубежи зимнего наступления, как по льду Ботнического залива, так и вокруг его северной части. Подтянули тыловое обеспечение, создали необходимые резервы боеприпасов, провианта, фуража, теплой одежды, пошили даже масхалаты по моему распоряжению и эскизам. Частью завезли, а больше изготовили на месте сани, лыжи, буера. Наметили выступление в поход на начало февраля, когда залив схватывается надежным льдом, выдерживающим даже нашу полевую артиллерию. До самого выхода тренировали воинов движению на лыжах, управлению буерами, ведению боевых действий в заснеженных условиях и на льду, совершению маневров, перестроений.

На Рождество побывал дома, провел с семьей до Крещения, много времени уделил детям, сильно выросшим за годы моих походов. Особенно вытянулся Панкратушка, ростом и статью пошел в меня. В свои двенадцать лет выглядит намного старше, серьезен не по годам, учеба в кадетской школе сильно повлияла на характер и выправку мальчика. Стал намного строже, речью и поведением подражает своим учителям-ветеранам, уже нет детского простодушия и доверчивости. Под впечатлением рассказов моих старых соратников загорелся желанием самому поучаствовать в баталиях, напросился в намечаемый зимний поход, несмотря на возражения и причитания матери и бабушки - мал еще, дорасти до служилого возраста. Бабушка припомнила, что свою службу отец, то есть я, начал в пятнадцать лет, как принято было среди детей бояр.