Андрей Расторгуев - Дети Велеса

Посадник вдруг расхохотался, шутливо погрозив Аркаше пальцем.

– Да-а, – протянул он весело, – наш посол, оказывается, не только руками хорошо машет, но и головой думает.

Башка почувствовал, что у него горят уши. Глянул искоса на дальний край стола, где восседал его вчерашний соперник, тоже принимавший участие в совещании. Неожиданно тот улыбнулся и приветливо подмигнул, заставив Аркашу растеряться ещё сильнее. Похоже, Мирон не испытывал к нему никакой неприязни. Или просто считал, что его идея заранее обречена на провал, и живым своего обидчика он больше никогда не увидит. Тогда первым силачом в городе снова окажется Мирон.

Юнос в задумчивости потёр пальцем висок, бормоча себе под нос, будто разговаривая сам с собой, однако слышали его все:

– Опасно биться сразу со всем войском нежити. Ох, как опасно. Можем не сдюжить. – Он снова тронул висок. – Вот если бы только с частью войска…

– Разбить на части и уничтожить каждую по отдельности, – продолжил его рассуждения старый воевода. – Да, было бы здорово.

– Верно! – вдруг оживился Юнос, подавшись вперёд и налегая широкой грудью на стол, отчего примял край карты. – Вот если при переходе через мост пропустить передовые отряды, а потом отсечь их от основных сил и разбить.

– Ага, так тебе и дали эти самые основные силы разбить свой передовой отряд, – охладил его пыл всё тот же воевода. – Ну, отсечёшь их друг от друга и что? Сам же потом промеж двух огней и окажешься.

Не найдя, что ответить, ведун удручённо замолчал. Сжался, став казаться меньше, на лице отчётливо проступили глубоко врезавшиеся морщины, как свидетельство всех прожитых лет. Похоже, он зашёл в тупик, не в силах придумать что-то ещё, желая повысить шансы людей в предстоящем деле.

– Эх, взорвать бы этот мост к чёртовой матери, – мечтательно протянул Аркаша.

По тому, как все с интересом на него уставились, понял, что опять сморозил чушь и, смущённо пожав плечами, попытался оправдаться:

– Партизанщина, конечно, но чем не метод. Впрочем, взрывчатки у нас всё равно нет. О чём тогда говорить…

– Во даёт! – воскликнул оживший Юнос. – Да ты настоящий кладезь ума! Пропустить на берег часть нежити и обрушить за нею мост. Через воду они не сунутся. Пока Скал соорудит что-нибудь для переправы, мы расправимся с отрезанными от всех передовыми силами.

– Это действительно возможно? – осторожно поинтересовался Башка.

– Всё, что построено человеком, им же может быть и разрушено, – витиевато пояснил ведун.

А посадник с весьма довольным видом хлопнул в ладоши, потёр их друг о друга, пребывая в приподнятом настроении оттого, что на эту авантюру не потребовались его люди, кроме разве нескольких волшебников, и насмешливо-весёлым тоном заключил:

– Ну, что ж, думаю, вам стоит встретиться с нашими чародеями. Уж они-то придумают для моста какую-нибудь каверзу, чтобы ухнуть его в реку заодно с нежитью. Так и быть, пожертвуем переправой ради такого случая. Потом отстроим новый мост. А стрелами да сулицами я вас обеспечу.

Ещё около часа они оживлённо обсуждали детали предстоящего боя. Единственную опасность пока представляли уже просочившиеся к Двуреченску разрозненные стаи оборотней, рыскающие в окрестностях. Позаботиться об их уничтожении посадник великодушно согласился сам, понимая, что Аркаше с Юносом предстоит более сложная задача. К началу следующих суток их полуторатысячный авангард должен был выдвинуться к Новому Мосту, чтобы занять позиции, а Хотим со своими военачальниками готовился поднять городскую дружину, сформировать ополчение из мирян и дожидаться подхода Трепутивельской армии. Он пока не определился, останется ли с войском в Двуреченске или присоединится к Пырёву за его стенами, но уже не был уверен в том, что отсиживаться в крепости единственно правильное решение. Аркаша больше не стал его агитировать. Он уже посеял зёрна сомнения не только в посаднике, но и в его ближайшем окружении. Глядишь, прибытие Стаса с многочисленным войском само собой подтолкнёт двуреченцев присоединиться к походу. А пока дело за малым – заручиться помощью местных чародеев.

Аркаша представлял их почтенными, умудрёнными опытом старцами в одеянии звездочётов или монахов. Не удивился бы даже белым медицинским халатам. Реальность, как всегда, оказалась куда прозаичнее.

Помещение, куда его привёл Хотим, больше напоминало просторную кухню с небольшим кузнечным горном в углу, нагромождением разнообразной посуды и инструментов на стеллажах, среди которых суетились трое мужчин в грубой рабочей одежде. Двое из них ещё совсем юные, а третий невысокого роста, худощавый со скуластым чисто выбритым лицом и копной густых чёрных волос на голове, в которых кое-где уже пробегала седина, выглядел лет на сорок. Глубоко посаженные тёмные глаза Керка – так звали этого чародея – излучали великий ум и богатые знания. В них мелькнула лёгкая заинтересованность, когда посадник представил Аркашу, отрекомендовав его как представителя Далёкой Земли, прибывшего помочь в борьбе против Посланника Велеса. Керк собирался обедать и предложил гостям разделить с ним трапезу. Хотим отказался, сославшись на неотложные дела, и ушёл, а Башка, не став привередничать, с готовностью согласился, потому как давно хотел есть.