Константин Плужников - Забытые страницы русского романса

Однако сам композитор нередко был обуреваем сомнениями. Однажды во сне ему привиделся П. И. Чайковский и его музыкальные мысли «в виде живых существ, несущихся по воздуху», а под ними будущие поколения людей, в головы которых входят эти «живые и сияющие» мысли. Свои же собственные музыкальные мысли он увидел в античных одеждах «как ряд призраков, бескровных и безжизненных» — именно потому, что они создавались «с недостаточным участием, что в создании их было мало искренности». «Я припоминаю слова Л. Н. (Толстого) — о значении искренности в художественном произведении,— читаем в „Дневнике" Танеева,— и просыпаюсь, страшно потрясенный и начинаю рыдать, вспоминая о своем сне».

Сила переживаний Танеева, выраженная в этом рассказе-признании, глубоко меня взволновала.

Противоречивость мнений о композиторе не снимается и работами о творчестве Танеева такого авторитетного ученого, как Б. В. Асафьев. Так, в исследовании «Романсы С. И. Танеева», опубликованном вскоре после кончины композитора (Пг, 1916), темы его романсов Асафьев определяет как темы-понятия, которые «не насыщены трепетностью эмоций, не отличаются силой и яркостью, а служат как фундамент или, вернее, как тезисы... Отсюда же столь редкое наличие даже в романсах непосредственного ощущения горя или радости». Правда, он как бы защищает композитора, находя причину такой манеры сочинения в самой душевной природе Танеева — в «скромности мудрости», но по ходу самого исследования нередко, в том или ином плане или в целом, оценивает отрицательно многие его романсы. В другом своем труде — «Русская музыка: XIX и начало XX века», написанном в 1930 году, оценивая романсы Танеева как «очень интересную область в его творчестве», Асафьев подчеркивает: «Как и всем другим его сочинениям, им свойственны серьезность стиля и глубокомыслие, часто отнимающее у лирической музыки всякий отпечаток непосредственности и непроизвольности: слишком далеким представляется расстояние от жизненного впечатления, стимулировавшего творчество, до полной и окончательной фиксации идей». Далее его суждения кажутся более истинными, чем ранее: «Так сильно и органично его мышление, что как бы ни казалась отвлеченной и рассудочной найденная им форма, в результате она-то и служит всецело тому, чтобы чувство или эмоциональный тон музыки сохранили именно через нее всю свежесть и первозданность». И наконец, на мой взгляд, самое главное: «Сочинения Танеева, а в числе их и романсы его, подобны хорошим стихам, в которые надо неоднократно вчитываться, и каждый раз это ведет к открытию еще более главного, еще более важного в них, тогда как первое впечатление указывало только на мастерство, ум и строгость стиля».

Из сказанного должно быть ясно, что подойти к романсам Танеева «с наскока» невозможно, нужна большая предварительная работа. Меня, например, заинтересовал тот факт, что первый сборник романсов Танеева опубликован в зените его творческого пути — в 1905 году (соч. 17), и, таким образом, может сложиться впечатление, что жанр сольной вокальной музыки привлек композитора довольно поздно, в то время как в области хоровой музыки мастерские произведения создаются им уже в начале 80-х годов. На самом же деле Танеев писал романсы и в стенах консерватории, и после ее окончания, но, безмерно строго относясь к себе, не публиковал их. Возможно, причина была и в том, что один из первых его опытов в этом жанре получил достаточно суровый отзыв Чайковского.

Было это в 1876 году. Двадцатилетний Танеев приезжает в Париж с тем, чтобы познакомиться ближе с культурой и искусством Франции. В доме Полины Виардо, где он нередкий гость и участник музыкальных собраний, звучит много вокальной музыки: с исполнением сцен из опер, романсов выступает сама Виардо и ее ученицы, среди них и русские. Атмосфера эта не могла не подействовать на юношу: он сочиняет романсы на русские и французские тексты, а затем один из них — «Запад гаснет в дали бледнорозовой» на слова А. К. Толстого — посылает Чайковскому. И в ответном письме читает: «Романс Ваш в своем роде прелесть. Роскошь и богатство гармонии изумительные. Для пения, несмотря на теплую мелодию, он неудобен и поэтому никогда не будет популярным романсом [1] В 1898 году Римским-Корсаковым на этот текст был написан известный романс. Рукопись романса Танеева не сохранилась. . ...Аполлон Вас к жертве еще не требует. А что потребует — это для меня несомненно. Несомненно и то, что быв требовательны, Вы явитесь во всеоружии таланта и знания».