Бранислав Ятич - Шаляпин против Эйфелевой башни

Наконец, Руммель был вынужден погасить свет и вывести Шаляпина из театра под прикрытием темноты. Они отошли уже довольно далеко, а оттуда, из мрака, все еще доносились громовые аплодисменты и крики «бис!».

– Да, хорошо вы меня приняли в Пскове, публика у вас прекрасная, зажигательная, – с довольным видом бурчал Шаляпин. – Жаль, что каждому концерту, в том числе и этому, во многих отношениях неповторимому, приходит конец.

– Да, прибавил Исай, – этот концерт неповторим еще и в том смысле, что вы ничего не привезете домой. Продукты вы давно съели, гонорара не получили…

– Хватит, Исайка! – оборвал его Шаляпин. – Этим концертом я вернул долг дорогому товарищу Руммелю. Причем получилось так, что это была весьма приятная обязанность.

Однако Исай договорился с Руммелем, что наутро они купят у рыбаков, которые вылавливали в устье рек Великой и Псковы огромных рыб, несколько особо крупных экземпляров, и потом, уже в поезде, преподнесут их Шаляпину.

– Вот увидите, как я их ему преподнесу, – с хитрым видом говорил Исай. – Вы только притворитесь, что все было так, как я говорю.

На рассвете они были уже у реки. Им повезло: нашлись две громадные щуки, почти в человеческий рост величиной. Они дотащили их до шаляпинского вагона и запихнули под сиденье в одном из купе.

Они ехали уже несколько часов, когда Исай сказал как бы между прочим:

– Ах, Федор Иванович, чуть не забыл. Позавчера, пока вы отдыхали, мы с Руммелем отправились на рыбную ловлю.

– Да? – Шаляпин заинтересованно поднял бровь.

– Мы не ожидали, что нам так повезет.

– И ты все это время молчишь, ничего мне не сказал, – Шаляпин начал нервничать.

– Да я не хотел вас волновать перед концертом, – самым невинным тоном продолжал Исай.

Он стал рассказывать, что они просто не знали, куда деваться от рыбы: стоило опустить удочку в воду, как на ней оказывался большой судак или лещ. И вдруг удочка изогнулась, и на ней стала метаться вправо-влево огромная рыбина. Она со страшной быстротой поволокла за собой лодку. Тут пришли на помощь рыбаки. Едва-едва их догнали и сетью вытащили это чудище на берег.

– И вы поехали без меня! – загремел Шаляпин. Он побледнел от гнева, и глаза у него стали белые и страшные. – Вы меня не разбудили! Уехали одни! Ах вы ничтожества!

Он обернулся к Руммелю, у которого душа ушла в пятки.

– И ты, предатель! Чем я заслужил такую обиду!

– Да я ничего… – забормотал тот. – Это все Исай, один… Я заснул, я собирался было ехать, но не поехал…

– А может, ты врешь, Исай? – продолжал кричать Шаляпин. – Ты, наверное, все это выдумал, только бы меня разозлить? Признавайся!

Но Исай не поддавался.

– Значит, вы мне не верите, – сказал он обиженно. – Вы мне всегда доверяли, а теперь не верите. Ну, хорошо, пойдите-ка сюда.

Он заглянул в соседнее купе и достал из-под сиденья щук.

– Вот, смотрите! Исай врет, да?! А это что? – теперь уже Исай кричал на Шаляпина, указывая пальцем на гигантских щук.

Шаляпин остолбенел. Он не сводил глаз с огромных рыбин.

– Ух, какие! – простонал он. – Неужели вы могли меня лишить такого удовольствия?.. Я все это проспал…

Исай вдруг заговорил совершенно спокойным, совсем деловым тоном:

– Федор Иванович! Вы правы. Я все это выдумал. Рыбу мы купили у рыбаков. Сегодня утром товарищ Руммель и я…

И рассказал все, как было.

Ярость Шаляпина сменилась нежнейшим расположением духа.

– Так это вы – мне, в подарок? Такую рыбу? Дорогие вы мои, золотые…

Со слезами радости на глазах он начал обнимать и целовать их обоих.

По прибытии в Петроград Шаляпин никому не позволил нести щук. Он взвалил рыб на плечи и, покряхтывая под их тяжестью, пронес их на глазах изумленных пассажиров через весь вокзал прямо к автомобилю.

– А вы, дорогой мой, не поедете сегодня в Псков, – сказал он, отдуваясь, Руммелю. – Пожалуйста, окажите честь сегодня с нами пообедать. Будем есть рыбу…

Оставшуюся часть сезона Шаляпин проводит в Петрограде. Лето 1920 года он вынужден был провести в Москве.

Шаляпин тосковал по Крыму, по Суук-Су и замку, который там купил. Ольга Михайловна сообщила, что прекратила работы по переустройству дворца.

Думал он и о Ратухине, и давнее предчувствие, что он его больше не увидит, теперь стало казаться реальным…

Шаляпин выступает в Зеркальном театре («Севильский цирюльник», «Борис Годунов», «Фауст», «Русалка»), поет на открытии сада «Эрмитаж», а 28 июля участвует в концерте в честь открытия Второго конгресса Коминтерна в Колонном зале Дома Союзов. На этом концерте присутствовал В. И. Ленин.