Кирилл Бузанов - Байки про балет …Кабриолев продолжает травить!

Многие потом прямо диву давались: умеет, видать, этот Кабриолев мысли читать! И эту свою способность он до конца жизни не терял…

Тяжела и неказиста жизнь балетного артиста» – эту пребанальнейшую поговорку Кабриолев слышал многократно, да и сам порой использовал. Сейчас он, если и говорит так, то, как бы кого цитирует, но порассуждать на эту тему любит со своей колокольни и предпочитает рассматривать и минусы и плюсы этой доли.

Начинает всегда с тяжестей и неказистостей и прослеживает Вольдемар Альбертович путь артиста с младых ногтей. И первый горький удар настигает его ещё ребёнком, поступившим учиться на артиста балета, – полноценное детство у него в этот момент заканчивается. Где-то в одиннадцать лет.

Не особо света белого видя, проводят они в стенах учебного заведения восемь тяжких лет, где с раннего утра до позднего вечера шесть дней в неделю, обучаются и общеобразовательным предметам, и специальным, а первые четыре года ещё и фортепиано у них. Каждый год экзамены по спецпредметам, а в первом и пятом классах – аж два раза в год. Летом же надо побольше заниматься и поменьше есть бабушкиных пирожков. Потом выпуск, и всё только начинается…

Если всё случилось и оказался выпускник в Большом, то, даже если он был звездой выпуска, там он вновь пока никто и стоит в кордебалете. Были, конечно, в истории театра и исключения, но они лишь подтверждают правило. А так надо вновь доказывать своё право на получение ролей, а конкуренция уже другого уровня. И из кордебалета в примы ⁄ премьеры выбиваются единицы, большинство же на пенсию уходит просто артистами балета.

А пенсия хотя и наступает рано, но что делать дальше – не всем пенсионерам понятно. По специальности продолжать работать – либо преподавать, либо ставить. А это не всем под силу, да и на всех мест не хватит. И многим приходится во всё же зрелом возрасте сильно жизнь свою и так тяжёлую менять. И далеко не всем это удаётся, но это уже не про балет.

Кабриолев, конечно же, гораздо более детально разбирает все тяготы и лишения на всех этапах жизни артиста. Выходит всегда довольно мрачно, но, подведя черту, «не хотел бы я сам себе такую жизнь», Вольдемар Альбертович меняет тональность и начинает эту жизнь обелять. Тоже хронологически.

Поступив в училище, ребёнок попадает на самом-то деле в храм искусства. Его жизнь теперь посвящена высшему проявлению человеческого разума – творчеству. Там он огорожен от дурного влияния улицы и, что немаловажно, находится в кругу близких по духу. В узком кругу, в котором он теперь и будет жить и который с остальным миром, гораздо менее приятным, пересекается слабо. И этот балетный мирок, несмотря на многочисленные «нюансы», сам по себе прекрасен.

Да, конечно, не из всех деток удаётся выбить колхозно-маргинальную дурь, но средний культурный уровень обучающихся балету на порядок выше, чем у их сверстников из школы возле дома. И, существуя в столь благодатной среде, у всех есть шанс проявить себя, в чём обязательно поспособствуют педагоги. А вот педсостав Кабриолев всегда расхваливает отдельно – лучшие они, причём по всем предметам. Так что очень в этом плане деткам повезло!

Ну а театр – это вообще самый лучший дом родной. И любой артист, если он только не просто там работает, а живёт балетом, приходя в свой театр, заряжается его энергетикой. Да, это место работы, но это прекрасная работа, и у неё есть высшее проявления сути артиста – выход на сцену. Вольдемар Альбертович всегда охает, сокрушаясь, что не ему, да и не мне, никогда не доведётся понять, что испытывает человек, выходя на сцену. Например, в первый раз Альбертом на сцену Большого. Но догадывается он, что это наикрепчайший адреналин, вкус которого небалетным недоступен.

Кабриолев справедливо полагает, что жизнь артиста – это «другой уровень», и хотя в балете много боли, они купаются в неге. Не смущает его и то, что она коротка, ибо если ты этого достоин, то ты останешься в балете. На этом моменте Вольдемар Альбертович обычно начинает перечислять тех, кто из артистов достиг верхов в педагогике, балетмейстерстве, репетиторстве…

Опущу сии длинные списки, а оставлю выводимую призраком из этого противопоставления мораль: знавал он и совершенно счастливых своей судьбой артистов кордебалета, и неудовлетворённых всем вокруг звёзд. А теперь же, будучи представителем уже потустороннего мира, он точно знает, что каждый сам решает – стакан наполовину полон или он наполовину пуст…