Суламифь Мессерер - Суламифь. Фрагменты воспоминаний

Популярной «Кармен» стала во многом благодаря исполнительнице главной партии Зизи Жанмер, знаменитой французской балерине и эстрадной певице, а с 1974 года – и жене Пети. Специально для Зизи он поставил немало концертных номеров, скажем ее известный танец с веерами.

Это было беспроигрышно: Пети создавал оригинальную постановку, а Жанмер обрамляла ее своим талантом.

Жанмер – единственный и непререкаемый авторитет Пети. А их любимая дочь, Валентина, очень похожа на мать и внешностью и характером, хотя по стопам родителей не последовала.

Еще до приезда к Ролану Пети я слышала, что ему оказали большую поддержку городские власти Марселя. Так оно и есть, подумала я, увидев великолепный дворец, предоставленный труппе в качестве репетиционной базы. Впрочем, разве Марсель не должен гордиться Балетом Марселя?

Правда, в последние годы Пети отошел от руководства этим балетом и сосредоточился на постановках спектаклей в различных театрах мира. В частности, в Большом он недавно показал новую версию своей «Пиковой дамы», где главные роли танцевали Николай Цискаридзе и Илзе Лиепа. Знаю, что успех у москвичей был огромный.

В марсельской труппе Пети было человек сорок во главе с прелестной примой Доминик Кальфуни. В свободное от классов время в течение моих двух лет в Марселе я во все глаза смотрела, как творит Ролан Пети.

Урок в Балете Марселя

Его манера работы – чистая импровизация в реальном, по-нынешнему выражаясь, времени. Пети словно бы мысленно растворяет индивидуальность танцовщицы в музыке балета и, подобно алхимику, творит из этого хореографический образ.

Причем творит очень быстро. Но дается ему это, видимо, ценой высокого нервного напряжения. Порой он срывается, резко отчитывая артистов, не успевающих за бурным потоком его фантазии. Пети похож на человека, владеющего даром телекинеза. Привел вещь в движение одной силой мысли и израсходовал всего себя до следующего сеанса.

Ролан часто просил меня давать ему персональные уроки. Ему было тогда уже под шестьдесят. Но в тренировочном трико он оставался по-прежнему хорош – подтянутый, пропорционально сложенный, с красивыми сильными ногами. Занятия с ним доставляли мне удовольствие: живой ум и талант сквозили в каждой сказанной им фразе, в каждом движении.

Пети старался держаться в форме, потому что продолжал выступать. Например, в своем балете «Голубой ангел», в роли профессора Унрата.

Или в «Коппелии». В 1974 году он совершенно по-новому поставил этот балет – самобытно, сильно – и с тех пор нередко появлялся в партии доктора Коппелиуса. Пети изменил почти все: и музыка другая, и куклы, и образ Коппелиуса. Мы привыкли видеть нетанцующего старенького эксцентрика. Аристократичный же Коппелиус Пети – во фраке, высокий и элегантный, чуточку надменный – так и вышивал узоры по шелку собственной хореографии.

Замечательно поставлены Роланом в его «Коппелии» и танцы кукол. Одним словом, все его новшества показались мне остроумными и оправданными.

Мне довелось сопровождать марсельскую труппу на гастролях в Италии, Испании, Японии. Пети продолжал работать и в поездках. В то время он ставил балет «Моя Павлова», который имел отношение не столько к Анне Павловой, сколько к его музе Доминик Кальфуни. Спектакль был витриной для демонстрации Кальфуни в разнообразных танцах. Но даже при композиции «лоскутного одеяла» смотрелся этот балет слитно, шел на одном дыхании.

Как всякая художественная натура, Ролан подвержен в творчестве влиянию происходящего вокруг. Года за полтора до начала работы над «Моей Павловой» Кальфуни родила сына. Вскоре Пети решил ввести дитя в свое хореографическое повествование.

По сюжету Кальфуни появлялась на сцене с ребенком и делала экзерсис. Мальчик, запомнившийся мне на редкость стройными для такого клопика ножками, пристраивался к матери, пытался надеть ее туфли, повторить ее движения.

Я, правда, не помню, чтобы у Павловой были какие-то дети. Но видимо, Пети предлагал зрителям в «Моей Павловой» собирательный образ балерины. Во всяком случае, фрагмент этот выглядел очень забавно.

Далее Ролан обратил свой творческий взор на меня.

– Суламифь, – воскликнул он, – ты должна станцевать в «Моей Павловой» саму себя! Это спектакль о танцовщице, какая же танцовщица без учителя танца?!