Лемми Килмистер - Motörhead. На автопилоте

Оставшись без Вюрзеля, мы с Микки думали, что нам надо найти ему замену. Но Фил сказал: «Я хотел бы попробовать играть один». Мы решили поиграть в трио и посмотреть, как это будет получаться, и получилось просто офигенно. Раньше именно Вюрзель был самым энергичным на концертах. Именно он больше всех прыгал по сцене. И вот наш первый концерт без него, я пою, никого не трогаю, и тут мимо меня проносится нечто … и это Фил! Я глазам своим не поверил, потому что раньше на сцене он вообще не двигался. Он очень старался и играл как в последний раз. Он по-настоящему засиял, но, наверное, на самом деле тут нечему удивляться. Он, конечно, странный человек, но еще он гитарист от Бога. Фил способен в любом состоянии сыграть хорошее соло. Это у него на уровне инстинктов – Брайан Робертсон такой же. Фил берет гитару, и она становится практически частью его тела. А то, что он неисправимый маленький извращенец, просто делает жизнь на гастролях еще интереснее!

Честно говоря, я рад, что Motörhead теперь снова трио. Во-первых, нам не пришлось возиться с поисками нового гитариста! Но кроме того, как я уже говорил, с двумя гитарами никогда не получается довести аранжировки до стопроцентной готовности, потому что у кого-нибудь обязательно будет свое мнение. Если в группе один гитарист, бас может делать все что угодно. Когда-то, с одним Эдди на гитаре, я играл всякую странную херню, и это работало. А теперь, с нынешним составом, все опять стало гораздо свободнее, и каждый, вроде бы, знает свою роль в музыке, а это большой плюс. Ну и денег мы теперь получаем больше!

В общем, мы доделали Sacrifice и всего через несколько месяцев нашли новый американский лейбл – CMC, – который был готов его издать. CMC договорились с нашим немецким лейблом, CBH, что будут издавать нас в Америке. Это было первое за несколько лет предложение, которое мы получили в Штатах, и они сразу показали, что верят в нас, начав развозить экземпляры альбома еще до подписания контракта! Мы до сих пор работаем с ними, и пять альбомов спустя я все еще могу сказать, что они с нами хорошо обращаются. Хозяин лейбла, Том Липски, верит в то, что делает. У его людей слово не расходится с делом – они честные (сюрприз! шок!), а мне это нравится. Первый год под эгидой CBH и CMC прошел удачно. Мы сыграли девятнадцать концертов в Германии и объездили всю Европу, и фэны приходили получать автографы с новой пластинкой в руках! Это было что-то новое – обычно они приносят альбомы трехлетней давности. Но CBH действительно распространяли альбом как следует, и CMC тоже поработали на славу.

Как всегда, мы поехали в тур по Америке. Уверен, вы уже поняли, что гастроли – моя естественная среда обитания, но и в туре бывают вещи, которые меня просто бесят. Одна из них – то покровительственное отношение к музыкантам, которое бывает у пиарщиков рекорд-лейблов. Они буквально берут тебя под ручку и пытаются тебя всюду таскать за собой – я это ненавижу! Я не кукла и не какой-нибудь гребаный ценный груз. Некоторые люди просто-напросто оскорбляют твои умственные способности, а когда ты им отвечаешь, называют тебя занозой в заднице. Ты портишь себе репутацию, отстаивая свои умственные способности и свою независимость. Вот вам пример. Мы были в Канаде, и эта девица-пиарщица запланировала для нас всякой херни: Much Music (канадская версия MTV) и все такое прочее. Но мы в тот день были просто в ужасном настроении. Никто не хотел идти на сцену, потому что у нас была просто ужасная система мониторов [76] Колонки, обращенные на музыкантов, чтобы они хорошо слышали сами себя и друг друга. . Уже восемь концертов подряд нам было не слышно друг друга, и я уже высказывал мысль, что надо отменить весь тур и просто поехать домой: «Ну его на хер. Эта музыка – моя жизнь, а я не могу ее нормально играть, потому что на сцене все звучит как говно. Как может публика получить удовольствие, если я сам не получаю удовольствия?» (Знаю, звучит глупо, но это так и есть, уверяю вас!) И вот, пока мы переживали этот кризис, эта девица вилась вокруг и говорила:

– Ребята с Much Music уже ждут нас.

Я сказал ей, что не могу идти на съемки, потому что я слишком расстроен. И это была правда! Я не мог встать перед камерами и всем своим видом показывать, что все восхитительно, потому что это было не так. Я спросил:

– Разве нельзя устроить съемку после концерта?

– Нет-нет! – говорит она, – это нужно сделать сейчас, потому что после шести им придется больше платить за камеру.

Какое на хер это имеет значение? Надо заплатить за камеру сколько попросят, и все! Господи Иисусе. В общем, остальные двое побежали на съемки, а она потом написала письмо, в котором назвала нас недисциплинированными и заносчивыми ублюдками. А добило меня вот что: она обвинила меня в том, что я нанес ей оскорбление сексуального характера! Знаете, что я ей сказал? Я сказал: «Вы самый красивый представитель лейбла, которого я встречал за много лет». И всё! Если говорить людям, что они хорошо выглядят, это харассмент, то мир поистине выжил из ума.