Эдита Пьеха - От чистого сердца

У мамы с Шестаковым тоже не сильно ладилось. Он пил, ничем особенным не занимался. Первое время у них было все неплохо, но потом стало понятно, что ничего общего нет. Самое смешное то, что всю эту ситуацию с разводом мамы с отцом я приняла, только когда она уже развелась с Шестаковым. Более того, он тогда стал работать в нашем театре, театре «БУФФ», директором, и, надо сказать, оказался нормальным мужиком. Но рядом с мамой он был не на своем месте. В нашей жизни все недоразумения происходят от того, что кто-то оказывается не на своем месте. В свое время он ушел от своей жены. Зачем ушел, не понятно… Потом он пришел в наш театр, стал его директором, помогал нашим ребятам миновать армию, всем помогал, ходил хлопотал за всех. А потом, когда он с мамой уже развелся, получилась удивительная история. Я уже жила в Москве, но приехала в Питер по делам. И вот еду, и вдруг вижу – в другой машине сидит Геннадий Иванович. Естественно, мы решили пообщаться. Он сел в машину ко мне, и мы очень долго разговаривали… Навсегда запомнила, как он тогда сказал: «Господи, я же так ее любил, и чего она вот так?! Эх!» Расстались мы через полтора-два часа, попрощались, я пришла домой, и мне звонит бывший однокурсник. И в середине разговора вдруг говорит: «Знаешь новость? Геннадий Иванович умер…» Оказывается, после нашего разговора он поднялся наверх по лестнице и прямо перед дверью упал и умер. У него случился обширный инфаркт. Я была последним человеком, кто с ним общался, и он говорил о маме. О том, как её любил… »

Да, с Илоной мне пришлось договариваться. В свои 15 лет она была уже очень самостоятельной, и убедить ее в чем-либо представлялось задачей непростой, хотя меня спасало от явных скандалов то, что она была подростком, занятым своими собственными проблемами. Она жила своей, довольно бурной жизнью. И, как я понимаю, наши взрослые проблемы её не очень трогали. Она знала о моих отношениях с Геннадием Ивановичем Шестаковым, но мы напрямую их не обсуждали. Не очень это было принято. Хотя наши отношения с дочерью наладились после одного случая. В первый год после нашего развода с Сан Санычем Илона влюбилась. Даже не помню, как его звали, но ей очень хотелось, чтобы у них все получилось. Я взяла и пригласила этого молодого человека к нам домой, а после – на загородную прогулку. И так случилось, что хватило всего этих двух встреч, чтобы стало понятно, что он из себя представляет. Мне не пришлось убеждать дочь, что это не её человек, все произошло само собой. На нее это произвело сильное впечатление. Когда ореол первичной влюбленности рассеялся, Илона сама поняла, что он за человек. Никак дочь не ожидала подобного, но была очень благодарна мне, и с тех пор от меня ничего не скрывала. У нас сложились отношения, как у двух взрослых людей. Я ей часто повторяла: ты можешь все делать, что захочешь, я ничего тебе не вправе запрещать. Но учти, что за все человек платит в жизни сам. Моя мама всегда говорила мне: «Если ты сделала что-то плохое, я не буду тебя ругать. Но запомни: как постелешь, так и выспишься». То же самое говорила я Илоне.

После этого случая она стала с пониманием относиться и к разводу с Александром Александровичем, и к моему второму супругу. Хотя вспоминается один эпизод, характерный для Илоны. Накануне дня рождения Броневицкого, день рождения у него 8 июля, она подошла ко мне и сказала: «Мам, я хочу купить подарок Чуче…» Конечно, я не отказала. Дала денег на такси и бутылку хорошего коньяка. Она купила его и отправилась к Броневицкому на квартиру, где он жил. Возвращается поздно вечером жутко расстроенная, спрашиваю: «Что случилось?» Она: «Он со своей Романовской уехал в Валмиеру…» Тогда еще хутор принадлежал Броневицким, его не вернули прежним хозяевам. И Илона сказала: «Я остаюсь с тобой…» Спрашиваю: «А где коньяк?» Она: «Я разбила у него на лестничной площадке перед квартирой, злая была…» С той поры она даже как-то успокоилась, поняла, что жизнь продолжается, что у Сан Саныча уже другая жизнь, другие женщины и с этим надо смириться.

Я тоже, расставшись с Броневицким, честно пыталась найти свое женское счастье. Второй раз вышла замуж в 1976 году. С Геннадием Ивановичем Шестаковым поначалу все складывалось хорошо, он на руках меня носил в буквальном смысле этого слова. Мы очень любили друг друга. По крайней мере, для меня это было большое чувство. Он, что вполне мудро с его стороны, попытался наладить отношения с Илоной. В чем-то у него даже получилось, – на выпускном вечере дочери в школе он организовал вечеринку на корабле «Кронверк». Еще до этого несколько раз были ситуации, когда она мне говорила: «Ты в школу не ходи, если классный руководитель будет иметь претензии, на родительские собрания пусть приходит Геннадий Иванович». Не помню, довелось ему прийти хотя бы раз или нет, а вот на выпускной он ходил, точно помню, хотя все было так устроено, что взрослые там вообще исключались.