Б. Акимов - Надоело говорить и спорить

Надо сказать, что мне самому в музыкальных учебных заведениях учиться не пришлось. Как-то в 1943 году мама отвела меня учиться на фортепьяно в музыкальную школу, меня проверили и приняли, но я сам не ходил туда, потому что мне очень хотелось учиться на аккордеоне, а такого класса не было, был только класс фортепьяно. У нас во дворе жил один молодой человек, вернувшийся с фронта, который очень хорошо играл на аккордеоне, что вызывало во мне большую зависть, я хотел быть аккордеонистом. Так с музыкальным образованием ничего не получилось.

Учил меня музыке Володя Красновский. Я до сих пор не знаю нотной грамоты и по врожденной лености в свое время ее не выучил, а тогда у меня были учителя и меня пытались этому обучить. Не знал самых элементарных вещей – тональностей, минора, мажора и пр. Пришлось самому доходить до этого.

Потом наступило время походов: в зимние каникулы мы ходили в походы и в летние, естественно. В походах сложилась традиция – каждой группе обязательно привозить какую-то свою песню. Пелись эти песни на слетах. Например, даже из небольших походов – вот в Лучинское у нас были трехдневные походы, пять или шесть групп пофакультетно – каждая группа приносила две-три свои песни. Такое было поветрие по поводу этих песен.

Кроме всего прочего, было просто много музыкальных ребят и девушек, которые любили петь, хотели много петь и пели. Это один этап в жизни нашего института и в жизни наших песен. Дальше произошло следующее.

В институте параллельно существовал так называемый творческий кружок. Вели его разные люди – вел Власов, доцент; вел Леонид Лиходеев некоторое время; вел – уж не помню, Сурганов вел его или нет, и другие. Гайденко участвовал в его работе. Что такое творческий кружок? Молодые ребята и девушки писали стихи и рассказы, эти произведения обсуждались в этом кружке. Наивно сейчас звучит название – «творческий кружок». Некоторые входили в различные объединения. Кто входил в объединение в Доме железнодорожников, кто (я) – в объединение при «Московском комсомольце» (поэтическое). Вот такая жизнь шла параллельно.

Силами этого творческого кружка зимой 1952/53 годов было организовано так называемое обозрение, вид студенческого капустника, поскольку вообще-то жизнь наша была в этом отношении довольно скудна – ограничивались классическим репертуаром или самодеятельностью типа русских танцев, русских песен. Приезд в институт квартета Тихонова – Тихонов был знаменитый аккордеонист, который играл на полубаянном аккордеоне и был довольно известен в свое время – был большим событием. На таком уровне была самодеятельность. И вот организовали «обозрение». Написали его текст. Довольно долго дело это продолжалось, и к этому обозрению было написано много хороших песен, которые потом как-то не умерли. Они были уже менее конкретны, менее, что ли, адресованы тем или иным людям, тем или иным группировкам, группе или курсу. В частности, так случилось с песней «Мирно засыпает родная страна», которую Юрий Ряшенцев и я писали не как гимн института, а просто как песню к обозрению. Это потом уже ее окрестили гимном института. Музыка этой песни (запев) была заимствована (по секрету) Володей Красновским из какого-то концертного номера оркестра Фрумкина. (Это уже все усопшие могикане тех времен, о которых сейчас никто не знает и не догадывается, очевидно, потому что в Москве таких заведений было очень мало. В частности, в гостинице «Советская» – в то время это называлось кинотеатр «Победа» – играл оркестр под руководством трубача Фрумкина. Они играли дивертисмент, даже не знаю, как он называется.) Припев к этой песне (музыку) Володя написал сам. Сочинялась она у меня дома на Неглинной улице. Мы сидели с Юрой, а Володя Красновский был при этом с гитарой. Так и была написана эта песня.

В обозрении участвовало много людей, в основном – студенты МГПИ. В том числе Петр Фоменко, ставший впоследствии довольно известным нашим режиссером. День обозрения приближался с катастрофической быстротой, но оно состоялось, несмотря на несколько накладок. После чего нам пришлось нести ответ за ряд высказанных в нем мыслей, в основном за пародии на преподавателей. Дело в том, что на преподавателей были написаны довольно смешные пародии, в которых был очень точно схвачен стиль их преподавания, разговора, общения.

Потом состоялся ряд таких обозрений, к каждому из которых писались подобные песни. Эти обозрения докатились до того, что последнее (причем, на мой взгляд, в нем был ряд очень удачных номеров, в том числе номер Юры Ряшенцева «Стиляги» и еще кое-что) мы показывали в Театре эстрады, который находился в помещении нынешнего театра «Современник». И смотрели нас Смирнов-Сокольский, Райкин, Гаркави, кто-то еще. Во время этого показа мы демонстрировали отдельные номера, почти все обозрение. Это было уже на четвертом курсе.