Далия Трускиновская - Аутсайдеры

И он попытался расспросить женщину о подробностях - но тетя Аля отсекла не только будущее, она и прошлое отсекла, она оставила себе только сегодняшний день, который был для нее, беспредельно одинокой, все-таки счастливым - она выносила и растила дитя, которое стало ее прямым продолжением в жизни, и знала, что бледненькая рыжая девочка - это она сама.

Женщина в вображении своем уничтожила границу между собой и этом ребенком, она перетекала в ребенка, она учила дочку тому, чему не научили ее - бессловесную рыжую Алку, чьей фамилии никто из первоклашек не мог выговорить, с того и началось…

- Но ты же знала! - вдруг заорал Адька-Адлер. - Ты же знала, что мы все долго не протянем!

Он, внезапно взбесившись от ее непробиваемости, хотел спросить: как же она додумалась до Алки-Второй, зная, что увидит молниеносную старость и смерть этого ребенка?

- Она вам всем еще покажет! - закричала и тетя Аля. - Она вам всем даст прикурить! В лепешку расшибусь - все ей дам! Она так будет жить, как вам и не снилось! Еще пятерых выношу - а у нее все будет! Я ее королевой сделаю!

Адька-Адлер махнул рукой. Говорить с женщиной о будущем было совершенно бесполезно. Она посылала взамен себя мстительницу - как будто благосостояние и успешная женская судьба девочки на протяжении двух-трех лет могли унизить и уязвить тридцать душ - те тридцать душ, которым она навсегда ничего не простила, первый "вэ", второй "вэ", и так далее…

Он подошел к детям.

Девочка его мало интересовала. Он хотел увидеть себя и услышать свой голос. Он хотел понять - как же теперь спасти себя? Но понимание не приходило.

Этот мальчик все же был другим. К изначально заданным способностям старательно прививали иной характер. Адька-Адлер был один среди взрослых, и у Семена Ильича хватило таланта по капельке, по крошечке извлечь из воспитанника способность к сопротивлению. Немку-Третьего пристегнули к рыжей девочке. Вот и сейчас, видя разборку между тетей Алей и незнакомым парнем, он забился в угол, отгородился девочкой от склоки. И она честно изготовилась его защишать.

Они были сложившимся дуэтом, их и во взрослую жизнь выпустили бы именно дуэтом, понял Адька-Адлер.

Уводить с собой Немку-Третьего было бессмысленно. Адька-Адлер просто не имел достаточно времени, чтобы переделать мальчишку. И не имел права лишать его вот этого скромного душевного комфорта…

Он понял это не своим умом - сработала чужая память, память нескольких поколений слабых духом мужчин, норовивших, сознательно или бессознательно, переложить свои проблемы на кого-то другого. Но он, Адька-Адлер, видел этот выверт памяти и выкинутый ею на поверхность блок информации со стороны. Он уже понял, что нужно разделять себя сделанного от себя изначального, и это вроде стало получаться…

Мальчик молча смотрел на чужого - в черных глазах было настороженное любопытство, рот приоткрылся, а мысли, Адька-Адлер вдруг почувствовал это, так и норовили унестись в неведомые просторы, мыслям было скучно в этой комнате, мысли нуждались в игре - в игре с предметами и числами, свойственными предметам, он уже прошел через это…

- Прости, старик, - неожиданно сказал он мальчику и вышел.

Тогда только дети, переглянувшись, взялись за руки и пошли к тете Але. Она обняла обоих, но ничего им не сказала.

Ей нужно было решить практические вопросы. Если детей придется срочно увозить в Долгое - какие из вещей брать с собой, каким автобусом отправляться, чем их покормить на дорогу.

И, кроме того, следовало принять витамины. Врачи, с которыми она имела дело, привезли какие-то свои хитрые витамины и строго настаивали на их приеме по особой схеме, в зависимости от месяца беременности. В ее удостоверении раэля-производителя был вкладыш с условиями, которые она обязалась выполнять, и беспрекословное подчинение медикам как раз числилось шестым пунктом.

А месяц у нее сейчас был третий.

Пока Адька-Адлер,с выскочив из детской, стоял в коридоре, пытаясь осознать свое новое положение, причем все в нем бунтовало против искаженной логики раэлей, именно против логики, внизу, на кухне, допрос вошел в завершающую фазу.

Вишняков решил разгрести эту помойную кучу до основания - и ему это, кажется. удалось.

- Святое дело - и от врачей деньги иметь, и свой маленький бизнес завести! Если бы мальчик не отказался тебе платить - он что, уже окупил бы свое производство? - жестко спрашивал Вишняков. - Пошла бы чистая прибыль? И производство Немок оказалось рентабельным? Допустим! А производство Алок?