Далия Трускиновская - Аутсайдеры

- Нет, ты не сумасшедший, ты хуже… - тихо сказал Вишняков. - Ты очень умный сумасшедший. Кто бы мог подумать? Ну что же… С умным человеком возможен совсем иной разговор…

Адька-Адлер сделал шаг назад - и перестал слышать голоса.

Этот шаг нужно было сделать гораздо раньше.

Он понимал, что узнал о себе слишком много. Без этого знания было бы куда лучше. Но он, спеша сверху на кухню с очередной находкой, уже не мог удержаться. Он подкрался и стал подслушивать.

Когда дошло до человека-компьютера, созревающего за четыре года и менее, он сказал себе привычное "мне нельзя волноваться" и бесшумно отошел.

Итак, впереди в лучшем случае - семь лет. А скорее всего - гораздо меньше. Потому что уже теперь приходится пить эти синенькие таблетки от печени…

- Из самого безвыходного положения есть по меньшей мере два выхода, - вспомнил Адька-Адлер афоризм старенького Семена Ильича. Этот афоризм звучал всякий раз, когда маленький мальчик был готов отступить перед сложной задачей, расплакаться, завизжать. Добрая улыбка, прикосновение товарищеской руки гасили раздражение. Нарастала жесткая шкурка. Звучало долгожденное "молодец, справился". И не раз старый учитель говорил уже не о математике, а о том, как на самом деле легко мужчине быть победителем. Сперва - победить себя, а с другими будет уже легче…

- Из самого безвыходного положения есть по меньшей мере два выхода, - вслух повторил Адька-Адлер. Первый - оставить все как есть. Потому что клоны и раэли - порождение чьей-то хорошо оплаченной фантазии. Все равно что регулярные сообщения о сексуально озабоченных инопланетянах. В воспоминаниях детства полно несообразностей - ну и что, они жить мешают, что ли?

Можно даже сбежать в другой город, в другую страну. И будь что будет.

Второй выход…

Адька-Адлер вспомнил мальчика. Этот мальчик в несуразно яркой курточке был он сам! Только воспитанный немного иначе. Меньше самостоятельности, больше управляемости и еще больше спокойствия! С первым вариантом дядя Алик промахнулся, второй будет одновременно спокоен, трудоспособен и покорен. И не станет совать нос куда не надо.

А скоро появится еще один маленький Немка, и еще, и еще.

Говорил же дядя Алик, что эксперименты продолжаются!

- Я что, тоже был такой? - спросил себя Адька-Адлер. - А он, тот, самый первый?

Нужно было разобраться и хоть что-то понять!

Когда Адька-Адлер вошел в детскую на втором этаже, тетя Аля встала ему навстречу. Она уже немного успокоилась, но смотрела с ненавистью.

- Да ладно тебе, тетя Аля, - сказал Адька-Адлер. - Я теперь все знаю. Спасибо, что столько со мной нянькалась.

- Чего он хочет, этот Вишняков?

- Того же самого, что я. Понять, что тут происходит. Да ты не бойся, тетя Аля, тебе-то что? Не ты же эти опыты проводишь…

Адька-Адлер без приглашения сел. Мальчик и девочка отступили подальше, глядя на незваного гостя с подозрением. Только что они цветными мелками рисовали на доске квадраты и треугольники, выстраивали какой-то геометрический мир. Адька-Адлер вспомнил - он тоже любил рисовать такие штуки…

- А тебе чего нужно? С тобой-то все в порядке! Вон - и курточка, и часики! Наверно, свои двадцать тысяч в месяц имеешь?

Юношу поразило лицо женщины - раньше оно не было таким тупым! И голос тупым не был. Как будто за время их разлуки кто-то отсек у нее все высшие потребности и оставил примитивные - сосчитать деньги, купить еду и съесть ее, накормить зрение цветными шевелящимися картинками и накормить мозги примитивными сюжетами, выстроенными так, чтобы в нужную минуту слиться с красавицей-актрисой и отдаться красавцу-актеру.

- Тетя Аля, ты что? Ты не знаешь?

- Чего не знаю?

- Что это скоро кончится?

- Ничего я не знаю!

Она отгородилась, понял Адька-Адлер, она просто не хочет знать и сама опустила себя на этот тупой уровень, иначе и спятить недолго!

Но все оказалось куда хуже…

По молодости Адька-Адлер еще не знал, как яростно человек борется за свое право не видеть дальше собственного носа. Потому что если заглянуть - не обрадуешься.

И чем ниже человек сам себя опускает - тем сильнее злость, нацеленная на тех, кому незачем таким способом обороняться от жизни. И у него возникает совершенно естественное желание - наказать! проучить! отомстить! унизить! всех сразу!

Там, где в последнее время трудился Адька-Адлер, была, понятное дело, своя грызня, был свой допустимый уровень тупости, но он, в силу своей одаренности чисто математического наплавления, этого или не чувствовал, или не обращал внимания. Накопить же обычный жизненный опыт он просто не мог - не имел такой возможности.