Борис Соколов - Оккупация. Правда и мифы

Слушают отряды песню фронтовую —
Сдвинутые брови, крепкие сердца.
Родина послала в бурю огневую,
К бою снарядила верного бойца.
На прощанье сына мать поцеловала,
На прощанье мужа обняла жена,
Долго не сходила с мостика вокзала,
Взглядом провожала милого она.
Враг уж недалеко – что нам суждено?
У бойца на сердце спрятано письмо.
Лучше смерть на поле, чем позор в неволе,
Лучше злая пуля, чем раба клеймо.
Бомба разорвется – почва растрясется,
Но дрожать от страха смелым не к лицу.
Бомба разорвется – сердце захлебнется,
Перейдет винтовка к новому бойцу.
Но пока что пуля мимо пролетела,
И пока что подступ к смерти отдален,
И пока в атаку капитан Баталов
На геройский подвиг поднял батальон.
Шел боец в атаку, показал отвагу, —
На гранатной ручке не дрожит рука.
Приходилось туго гитлеровским слугам
От его стального острого клиника.
Почтальон приходит, письмецо приносит —
И знакомый почерк узнает семья:
«Расскажите людям, если кто вас спросит,
Что не зря послала Родина меня».
Эх, какая встреча будет на вокзале
В день, когда победой кончится война!
И письмо родная мать поцеловала,
И над самым сердцем спрятала жена.

Гитлер Геббельсу лепечет:
«Ты не должен мне перечить —
Ты да я, да мы с тобой
В сводке выиграем бой».
Все немецкие вояки
На словах были сильны,
Только после каждой драки
Мыли в озере штаны.
Ты не жди, фашист, пощады!
За грабеж и за разбой
Пулеметом и гранатой
Рассчитаемся с тобой.
Немцев мы не раз уж били,
Но о том они забыли.
А на этот, видно, раз
Долго будут помнить нас.

Канули в вечность черные годы,
Годы тюрем, страданий и слез,
Жизнью новой зажили народы —
Германский народ эту жизнь им принес.

Широка страна моя родная,
Много тюрем в ней и лагерей.
Я другой такой страны не знаю,
Где так сильно мучили людей».

Вглядись, молодица, смелее,
Каков я, Иосиф Мороз!
Навряд тебе парня страшнее
И злее видать привелось.
Богат я, казны не считаю,
Народ же не видит добра,
Я царство свое обираю,
Кричать заставляю «ура».
Задумаю я – непослушных
Надолго упрячу под гнет.
Построил я цепи стальные,
И ими скрутил я народ.
Люблю я в глухих казематах
Людей и душить, и давить,
И кровь вымораживать в жилах,
И мозг в голове леденить.
А честному люду – на горе
И всем непокорным – на страх
Тащу я людей без разбору
На муки и смерть в лагерях.

«Всегда шагаем мы вдвоем,
похожие, как братья.
Мы за обедом под столом,
а ночью под кроватью».