Люси Монтгомери - Энни из Эвонли

– Вообще не вижу, чего уж тут такого ужасно романтичного, – довольно решительно возразила Марилла. Марилла считала про себя, что Энни слишком много времени уделяет подготовке к свадьбе, а ей самой надо готовиться в колледж, вместо того чтобы два дня из трех ходить помогать мисс Лаванде. – Вначале два дурака ссорятся и надуваются друг на друга, потом Стивен Ирвинг едет в Штаты и через какое-то время женится там, и чувствует себя счастливым со всех точек зрения. Потом его жена умирает, и через удобный промежуток времени он приезжает посмотреть, как там его первая невеста встретит его. А она живет одна, видимо потому, что больше никто приличный больше не хотел ее брать, и вот они встречаются и решают в конце концов пожениться. Ну и где тут романтика?

– О, если так говорить, то никакой, – торопливо возразила ей Энни, хватая ртом воздух, словно на нее вылили ушат холодной воды. – Думаю, вот так это выглядит в прозе. Но совсем иначе это выглядит, если посмотрел на это поэтически. Глаза у Энни засверкали, щеки порозовели. я думаю, это выглядит куда красивее, если взглянуть на это поэтически.

Марилла бросила взгляд на сияющее молодое лицо и воздержалась от дальнейших саркастических замечаний. А может, по размышлении ей пришло в голову, что это лучше видеть в этом, как Энни, «промысел небес», дар, который мир не может подносить и забирать обратно, или смотрел на жизнь через какое-то преобразовательное устройство, а то и помогающее видеть глубину явлений, когда все кажется освещенным небесным светом, невидимым теми, кто, как она сама и Шарлотта Четвертая, смотрит на вещи сугубо прозаически.

– Когда будет свадьба? – после паузы спросила Марилла.

– В последнюю среду августа. Торжество состоится в саду, под решеткой, увитой жимолостью на том месте, где двадцать пять лет назад мистер Ирвинг сделал предложение мисс Лаванде. Марилла, даже в прозе это выглядит романтично. Не будет никого, кроме миссис Ирвинг, Пола, Гилберта, Дианы и меня, и еще кузин или кузенов мисс Лаванды. Шестичасовым поездом они поедут на тихоокеанское побережье, а когда осенью вернутся, Пол и Шарлотта Четвертая поедут с ними в Бостон и будут жить там. А Обитель Эха так и останется. Конечно, они продадут кур и корову, и окна забьют досками, а каждое лето будут приезжать сюда и жить здесь какое-то время. Я так рада. Следующей зимой в Редмонде мне будет крайне неприятно думать, что мой любимый каменный дом стоит забитый, заброшенный, пустой, а то и еще хуже с другими людьми, живущими в нем. А сейчас я могу представлять его таким, каким всегда видела, и радостно ожидать лета, которое снова вдохнет в него жизнь и смех.

Но романтика в мире не ограничивалась этими влюбленными средних лет из каменного дома, и Энни столкнулась с этим как-то вечером, когда ходила к Фруктовому Склону и вышла к саду семейства Барри. Там под большой ивой стояли Диана Барри и Фред Райт. Диана прислонилась к серому стволу, ресницы ее были опущены, щеки раскраснелись. Одну руку Дианы держал в своей Фред. Лицо он склонил к Диане и что-то говорил, порывисто, заикаясь. Для них никто в мире не существовал в тот волшебный момент, так что никто из них не видел Энни, которая, бросив в их сторону пораженный взгляд, повернулась и неслышными шагами быстро удалилась в раскидистый еловый лес. Она не останавливалась, пока не пришла к себе в комнату, а там, запыхавшаяся, села у окна и попыталась собраться с мыслями.

– Значит, Диана и Фред влюблены друг в друга, – еще тяжело дыша, тихо произнесла она. – Ой, это, похоже, зашло далеко.

В последнее время Энни подозревала, что Диана отказалась от идеала меланхоличного байроновского героя из своей прежней мечты. Но одно дело – слышать (или подозревать), а другое видеть. Это было сюрпризом для Энни, даже шоком, и сопровождалось неприятным чувством одиночества, словно Диана шагнула в другой мир и закрыла за собой дверь, оставив Энни за дверью.

«Всё так быстро меняется, что это даже пугает меня, – с нотой грусти подумала Энни. – Боюсь, этот факт не может не привнести некоторое отчуждение между мной и Дианой. Я уверена, что не смогу открывать ей теперь все мои тайны: она может сказать Фреду. И что она увидела во Фреде? Он симпатичный, веселый, но это только Фред Райт».

Это всегда весьма загадочный вопрос что один человек находит в другом. Но как хорошо, что это именно так, ибо если бы все видели одинаково, то, как сказал применительно к этому один старый индеец, «каждый захотел бы мою женщину». Очевидно, что Диана увидела что-то во Фреде Райте. Диана пришла к Энни в Зеленые Крыши на следующий вечер, задумчивая, робкая молодая леди, – и все рассказала Энни. В темном уединении комнаты Энни девушки плакали, целовались и смеялись.