Якуб Брайцев - Среди болот и лесов (сборник)

Не успел верзила занести дубинку, как реалист взмахнул правой рукой, причем в ней что-то блеснуло, и нанес ему удар в голову. Дико взвыв, тот повалился наземь. Второй нападающий бросился с ножом на реалиста. Последний, ловко подставив ему ножку, наотмашь ударил противника по затылку; даже не вскрикнув, человек упал и недвижимо остался лежать на лесной тропинке. Третий, видя участь своих товарищей и сообразив, что с этим реалистом шутки плохи, круто свернул в сторону и исчез между деревьями.

Савицкий (а это был действительно он) спокойно сунул руку в карман, вынул ее уже свободной от какого-то предмета и не спеша приблизился к обезумевшим от страха женщинам.

С неописуемым удивлением смотрели они на русоволосого юношу. Светло-серые глаза его смотрели спокойно, смело и властно. Худощавое, подвижное, выразительное лицо и весь облик реалиста говорили о сильной воле и мужестве характера юноши. Не обращая внимания на искалеченного верзилу, который ползал на четвереньках, а также на другого, безуспешно старавшегося встать, Савицкий, приподнимая фуражку, поклонился:

– Имею честь представиться – Александр Савицкий!

– Спасибо, спасибо вам! – лепетала Ольга… Акинфьевна, оправившись от страха, наконец заговорила:

– Сокол ты мой ясный! Да откуда ты налетел? Ангел-спаситель ты наш… Сколько лет живу на свете, а такого не видала и не слыхала… Дай бог тебе счастья, родимый мой!

– Позвольте быть вашим рыцарем, прекрасная Дульцинея, и проводить вас до экипажа… – с улыбкой обратился Савицкий к Ольге и подал правую руку. Ольга доверчиво приняла предложение, и они не спеша пошли к лагерю.

– Почему вы знаете, господин Савицкий, что меня ждет экипаж? – спросила с любопытством девушка.

– Я бродил по лесу и случайно видел, как приехала ваша карета, – ответил юноша.

– Подумать только, один троих здоровенных мужиков порешил! Знать, руки у тебя золотые, витязь ты наш ясноокий! – восклицала, качая головой, Акинфьевна. – Ах, поганцы! То-то вы орали, когда за детьми гнались, а теперь и дух у вас перехватило, – не унималась она. Ольга, вспомнив Шацкого, невольно улыбнулась.

– Скажите, что было в вашей руке? – спросила она и пристально посмотрела в лицо своего нового кавалера.

– А, это кистень! Серьезное оружие, скажу я вам, в умелых руках.

– Я в этом воочию убедилась!

– Прошу вас, извините, не знаю, как вас называть!

– Зовите Олей!

– Очень прошу вас, Оля, никому не говорить об этом моем оружии, – серьезно сказал Савицкий.

Их разговор был прерван, так как навстречу уже бежали толпы учеников и испуганные учителя.

Шацкий, издали увидев Ольгу, идущую под руку с Савицким, поспешил ретироваться. На вопросы встречных отвечала больше Акинфьевна.

Савицкий, нехотя, ответил двум-трем учителям, и то весьма кратко, на расспросы о случившемся на лесной тропинке. Он чувствовал, что спутница не намерена оставить его руку, и довел ее до экипажа.

Анисим с удивлением смотрел на незнакомого реалиста.

«Пошли с одним, а вернулись с другим», – подумал он. – А где же барин? – обратился он с вопросом к Акинфьевне.

– Убег твой барин! – отвечала с иронией Акинфьевна, садясь в экипаж вслед за Ольгой. Ничего не поняв, Анисим подобрал вожжи.

– Господин Савицкий, мы будем рады, если вам будет угодно поехать с нами, – обратилась Ольга к Савицкому.

– Благодарю, если только я не стесню вас.

– О нет! Вы нас не стесните, экипаж просторный. Садитесь, пожалуйста! – с ласковой улыбкой приглашала Ольга, указывая ему на место рядом с собой. Савицкий обошел экипаж и сел по правую сторону.

Экипаж покатил. Застоявшиеся лошади резвой рысью вскоре вынесли их из леса в поле. Молодые люди беседовали между собою; Акинфьевна, устало прислонившись к спинке сиденья, внимательно разглядывала реалиста. «Какой молодец! И хорош собою, и умен, и такой обходительный!» – думала она про себя.

– Я слышала ваш голос! Вы недурно поете и играете на гитаре, – сказала Ольга, первой начав беседу.

– Да, развлекаюсь иногда от скуки, – отвечал Савицкий. – Но вряд ли я могу соперничать с вами. Шацкий как-то говорил мне о ваших дарованиях. Я готов вам аккомпанировать, – предложил Савицкий. – Хотите, например… – и он начал перебирать струны: «Однозвучно звенит колокольчик, и дорога пылится слегка…»

Смущенная Ольга покраснела и не решалась начать песню. Савицкий начал первым, она невольно стала вторить ему. Баритон Савицкого сначала заглушал колоратурное сопрано Ольги, но затем голос ее окреп и на высоких нотах звучал сильнее, завершая аккорды. Созвучие голосов молодых людей было на диво совершенным.