Сомерсет Моэм - Пять лучших романов (сборник)

– Господи, это надо же!

На другом конце зала поднялась с места женщина. Ее кавалер пытался ее удержать, но она оттолкнула его и нетвердой походкой двинулась через комнату. Она была очень пьяна. Подойдя к нашему столику, она остановилась, слегка покачиваясь, с бессмысленной улыбкой на лице. Как будто смешнее нас она в жизни ничего не видела. Я оглянулся на своих спутников. Изабелла смотрела на нее, не понимая. Грэй угрюмо насупился, а Ларри словно глазам своим не верил.

– Привет, – сказала она.

– Софи, – сказала Изабелла.

– А ты думала кто? – фыркнула она и схватила за рукав пробегавшего мимо официанта. – Венсан, принеси мне стул.

– Сама принесешь, – огрызнулся он, вырываясь.

– Salaud! [161]– крикнула она и плюнула в него.

– T’en fais pas, Sophie! [162]– сказал крупный мужчина с густой сальной шевелюрой, сидевший за соседним столиком. – Вот тебе стул.

– Это надо же, какая встреча, – сказала она, продолжая раскачиваться. – Привет, Грэй. Привет, Ларри. – Она опустилась на стул, который пододвинул ей наш сосед. – Выпьем по этому случаю. Patron! – заорала она.

Хозяин уже некоторое время на нас поглядывал и подошел сразу.

– Это твои знакомые, Софи?

– Ta gueule! [163]– Она рассмеялась пьяным смехом. – Друзья детства. Я их угощаю шампанским. И не вздумай поить нас какой-нибудь лошадиной мочой. Давай чего получше, чтобы не вырвало.

– Ты пьяна, моя бедная Софи.

– Поди ты к черту.

Он удалился, радуясь случаю продать бутылку шампанского – до сих пор мы предусмотрительно пили только бренди с содовой. А Софи тупо уставилась на меня.

– Это кто же еще с тобой, Изабелла?

Изабелла назвала меня.

– A-а, помню, вы когда-то приезжали в Чикаго. Тонный дядечка, да?

– Есть грех, – улыбнулся я.

Я ее совершенно не помнил, да оно и неудивительно – в Чикаго я был больше десяти лет назад и столько перевидал людей и тогда, и позже.

Она была высокого роста, а стоя казалась еще выше, потому что была очень худа. На ней была ядовито-зеленая шелковая блузка, мятая и вся в пятнах, и короткая черная юбка. Волосы, коротко подстриженные и завитые, но растрепанные, отливали хной. Она была безобразно накрашена – щеки нарумянены до самых глаз, веки густо-синие; брови и ресницы слиплись от краски, губы алели помадой. А руки с ярко-розовыми ногтями были грязные. Ни одна женщина вокруг не выглядела так непристойно, и я заподозрил, что она не только пьет, но и употребляет наркотики. И все же ей нельзя было отказать в какой-то порочной привлекательности, она то и дело вызывающе вскидывала голову, и грим еще подчеркивал необычный, светло-зеленый цвет ее глаз. Даже отупев от вина, она сохраняла какую-то бесстыдную отвагу, что, вероятно, будило в мужчинах самые низменные инстинкты. Она всех нас оптом наградила издевательской улыбкой.

– Что-то я не замечаю, чтобы вы особенно радовались нашей встрече.

– Я слышала, что ты в Париже, – отозвалась Изабелла с натянутой улыбкой.

– Что ж не позвонила? Мой номер есть в справочнике.

– Мы только недавно приехали.

Грэй поспешил на выручку.

– Ну как, Софи? Хорошо проводишь здесь время?

– Чудесно. А ты, говорят, прогорел?

Он залился багровым румянцем.

– да.

– Не повезло, значит. В Чикаго сейчас, наверно, жуткая жизнь. Хорошо, я вовремя оттуда убралась. Да что же этот сукин сын не несет выпивку?

– Вон он идет, – сказал я, заметив официанта, пробиравшегося к нам с подносом.

Услышав мой голос, она обратилась ко мне:

– Любящие мужнины родичи, так их растак, вытурили меня из Чикаго. Я, видите ли, мараю их доброе имя. – Она залилась беззвучным смехом. – Теперь я эмигрант на пособии.

Шампанское подали и разлили. Она трясущейся рукой поднесла бокал к губам.

– К черту тонную публику. – Она осушила бокал и взглянула на Ларри. – А ты нынче что-то неразговорчив.

Он все время спокойно ее рассматривал. Не отрывал от нее глаз с той минуты, как она появилась. Теперь он ласково улыбнулся.

– Я вообще не болтливого нрава.

Снова заиграла музыка, и к нашему столику подошел мужчина – среднего роста, хорошо сложенный, с блестящей шапкой спутанных черных волос, крючковатым носом и толстыми чувственными губами: этакий грешный Савонарола. Как и большинство мужчин в кафе, он был без воротничка, в узком пиджаке, стянутом в талии.

– Пошли, Софи. Потанцуем.

– Отстань. Я занята. Не видишь, что ли, я здесь с друзьями.

– J’m en fous de tes amis. Плевать я хотел на твоих друзей. Пошли танцевать.

Он потянул ее за локоть, но она вырвала руку.