Артур Дойл - Три счастья. Книга для детей и взрослых

– Боже, благослови всех, кого люблю, – раздался звонкий, чистый детский голос. – Пусть я буду хорошим мальчиком, и благодарю Тебя за благо Твое на сей день. Спаси и сохрани Аллейна, что воюет с немцами, и дядю Космо, что воюет с немцами, и дядю Вуди, что воюет с немцами, и всех по водам плавающих, и бабушку, и дедушку, и дядю Пэта, и пусть мама с папой никогда не умрут. Вот и все.

– И пошли много сладкого сахала всем бедным, – неожиданно добавила Крошка.

– И немножко бензина для папы, – прибавил Толстик.

– Аминь! – провозгласил Папа, и три детские головки потянулись к родителям, чтобы те поцеловали их на ночь.

Франц Винтерхальтер. Принц Альфред и принцесса Елена

Пап, – спросил как-то раз старший. – А ты когда-нибудь видел диких индейцев?

– Да, малыш.

– А кого-нибудь скальпировал?

– Боже упаси, нет, конечно же.

– А тебя кто-нибудь скальпировал? – вставил Толстик.

– Дурачина! – воскликнул Парнишка. – Если б с папы сняли скальп, у него бы не было столько волос на голове, разве что они бы заново выросли.

– А на самой макушке у него волос нету, – заметил Толстик, нависая над спинкой низкого кресла, в котором сидел Папа.

– Они ведь тебя не скальпировали, да, пап? – допытывался Парнишка, и в голосе его сквозила тревога.

– Думаю, очень скоро сама природа меня скальпирует. Ребят охватил неподдельный интерес. Природа предстала в образе вождя враждебного племени. – А когда? – жадно спросил Толстик, явно выказывая на-мерение при этом присутствовать.

Папа печально провел пальцами по редеющей шевелюре.

– Весьма скоро, – произнес он.

– Ух ты! – отреагировало веселое трио. Парнишка открыто возмутился, а двое младших пришли в откровенный восторг.

– Слушай, пап, ты говорил, что после чая мы поиграем в индейцев. Ты еще прибавил, чтобы мы вели себя тихо после завтрака. Ты обещал, а?

Ни в коем случае нельзя нарушать данные детям обещания. Папа несколько устало, а скорее всего, неохотно встал со своего удобного кресла и положил трубку на камин. Сначала он провел секретное совещание с дядей Пэтом, самым изобретательным из игроков. Затем вернулся к детям.

– Всему племени – общий сбор! – объявил он. – Совет состоится в гостиной через четверть часа. Всем быть по форме и при оружии. К вам обратится Великий Вождь!

Когда Папа вошел в гостиную через пятнадцать минут, все племя, разумеется, было в сборе. Их стало четверо, поскольку маленький розовощекий кузен Джон, живший по соседству, всегда приходил поиграть в индейцев. Все были в индейских нарядах с уборами из перьев, с деревянными дубинками и томагавками. Папа надел свой старый твидовый костюм и держал в руке ружье. Он появился в гостиной с очень торжественным лицом, ведь в индейцев всегда надо играть всерьез. Затем он медленно поднял ружье над головой, приветствуя племя, и четверо ребятишек издали боевой клич. Он представлял собой долгий резкий вой, похожий на волчий, которому Толстик пытался обучать пожилых дам в гостиничных коридорах. «Без него мы вас в племя не примем. Ведь сейчас вас никто не слышит. Попробуйте, может, и получится». На тот момент в коридоре насчитывалось с полдюжины пожилых англичанок, вновь превратившихся в детей стараниями Парнишки и Толстика.

– Привет племени! – крикнул Папа.

Танец индейского шамана. Старинная гравюра

– Привет вождю! – отозвались голоса. – Красный Бизон! – Здесь! – рявкнул Парнишка. – Черный Медведь!

– Здесь! – выкрикнул Толстик.

– Белая Бабочка!

– Ну давай же, глупая скво! – прорычал Толстик.

– Здесь, – сказала Крошка.

– Степной Волк!

– Здесь, – пробормотал четырехлетний кузен Джон.

– Все в сборе. Сядьте в круг у большого костра, мы выпьем огненной воды бледнолицых и выкурим трубку мира.

Это был жуткий ритуал. Огненную воду, на самом деле имбирный эль, пили прямо из бутылки, торжественно передавая ее по кругу. Раньше они так никогда не делали, и это придавало событию особую значимость, что еще более подчеркивалось торжественностью, с которой Папа восседал на своем почетном месте. Затем он раскурил трубку, и она также пошла по кругу. Парнишка затянулся от души, что вызвало у него приступ кашля, а Крошка лишь коснулась янтарного мундштука своими розовыми губками. Царило гробовое молчание, пока трубка не сделала полный круг и не вернулась к своему владельцу.