Абдурахман Абсалямов: Избранные произведения. Том 4

Явился директор школы Шариф Гильманович Исмагилов. Это уже довольно пожилой человек, но ещё сохранивший стройность фигуры, живость и весёлость в обращении. Он одинаково приветливо подавал каждому руку, а молоденьких учительниц одаривал ещё и улыбкой. Улыбнулся и Гаухар. Осведомился о летнем отдыхе. Гаухар в свою очередь нашла уместным спросить:

– Где вы так загорели, Шариф Гильманович? Ведь сами говорите, что на курорт не ездили.

– Э, жить целое лето на Волге и не загореть – как это можно? – отозвался директор, вскинув белёсые брови. – Вот поживёте подольше на свете, сумеете полюбить Волгу.

– Я и теперь люблю её, Шариф Гильманович! Можно сказать, всё лето не вылезала из воды.

– Вот и отлично, – уже рассеянно сказал директор, переходя к другой группе учителей.

Празднично и призывно разлился по коридорам первый в этом году звонок.

Среди учителей младших классов издавна живёт мнение: душа семи-восьмилетнего ребёнка, ещё не видевшего школы и не научившегося дома читать и писать, – эта душа подобна чистому листу бумаги. Достаточно опытный и чуткий учитель может начертать на этом листе что захочет, было бы на пользу ребёнку. Гаухар немало мечтала об этой возможности ещё в годы учёбы в Арском педучилище и особенно – после получения диплома. Но уже практика на последнем курсе училища показала, что не так-то просто осуществить эту мечту.

Когда поступила в начальную школу полноправной преподавательницей, ей предложили второй класс. Все хвалили этот класс и прежнюю учительницу. Завидовали, что Гаухар получает хорошее наследство. Всё же она решительно отказалась от этого класса. Джагфар, узнав об этом, крайне удивился. Но, по обыкновению, не выдавая своих чувств, не повышая голоса, заметил:

– Мудришь ты, Гаухар. Ну какая разница, первый класс или второй? Скажи спасибо, что взяли в такую школу. Ведь она считается примерной, почти что показательной.

Гаухар и сама это знала. Знала также: Джагфар приложил немало стараний, чтобы устроить её именно в эту школу, и у него хватило такта не подчёркивать своей роли. Она в душе была очень признательна ему: «Далеко не все люди умеют молча сеять добро, не вознося себя до небес, а мой Джагфар умеет». И ещё крепче привязалась к мужу. Если бы Джагфар не обладал таким спокойным здравомыслием, молодым супругам жилось бы значительно труднее. Скрывать нечего – Гаухар очень упряма. К тому же порой ведёт себя как ребёнок, который не знает, в какую сторону будут направлены его мысли и чем он займётся в ближайшее время. В те беспокойные дни, когда она подыскивала работу в городе, Джагфар пробовал предложить ей: «Может быть, устроишься в русскую школу?» Но Гаухар не решалась на это: родилась в татарской деревне, училась в татарской школе, русский язык по-настоящему узнала только в педучилище, да и то, пожалуй, не настолько глубоко, чтобы обучать русских ребят. Джагфар опять-таки сумел понять её и не настаивал на своём предложении.

Директор школы Шариф Гильманович подробно расспросил Гаухар, почему она отказывается от предложенного второго класса. Ему стало ясно: молодая учительница хочет, чтобы ей доверили воспитание малышей, ещё не испытавших влияния других преподавателей. Смена учителей не способствует формированию цельного характера ребёнка, говорила она. Директор обещал подумать и дать ответ через несколько дней.

Спустя неделю Гаухар зашла к нему.

– Что ж, – начал Шариф Гильманович, пристально глядя в глаза учительнице, – я решил удовлетворить вашу просьбу. Мне понравилось ваше стремление начертать своё имя на чистом листе бумаги. Однако не забывайте, Гаухар: доброе намерение – это одно, а практика – совсем другое. В сущности, у вас ведь совсем нет опыта, тогда как учительница первых классов играет большую роль в судьбе ребёнка. Вам придётся очень много работать над собой. Конечно, мы тоже не останемся в стороне, но всё же повседневно руководить учениками будете вы, вам и отвечать за них. Никто не вправе подменять учительницу, Гаухар. Вам предстоит о многом подумать. Понадобится совет – не стесняйтесь, приходите. Договорились?

Неуверенно, даже робко приступила Гаухар к работе в первом классе. Действительно, перед ней чистые листы бумаги. Что написать на них? Имя, фамилию и должность учителя? Нет, от неё требуется гораздо большее. Но что именно? С чего начать?

Гаухар немало терзалась в раздумьях. Временами ей казалось, что у неё ничего не получится, что она слишком много взяла на себя. Почему Шариф Гильманович сравнительно легко согласился с её желанием, похожим на прихоть? Ведь он должен бы понимать, насколько неосмотрительно и самонадеянно поступила она. Гаухар уже раскаивалась, что не согласилась взять второй класс. Шла бы себе уверенно по следам своей предшественницы, а ребятам казалось бы, что с ними занимается прежняя, знакомая учительница. Что тут обидного для Гаухар? В крайнем случае некоторые шероховатости в её работе можно было бы отнести на счёт недосмотров прежней воспитательницы. Именно такие недостойные мысли порой мелькали в её голове при неудачах в работе. Но уже в следующую минуту она вздрагивала от сознания собственного позора и торопилась к завучу, к директору, ничего не скрывая, рассказывала о своих трудностях и сомнениях. Старшие товарищи терпеливо выслушивали её, помогали советами, призывали больше верить в свои силы, ссылались на собственные неудачи и сомнения в прошлом. Особенно благотворное влияние на Гаухар оказывал Шариф Гильманович. Он как будто не открывал перед ней особенно глубоких истин, и всё же Гаухар уходила от него, как бы набравшись новых сил и уверенности.