Пелам Вудхаус - Замок Бландинг

– Ах! – выдохнул он, останавливаясь перед целым ковром тюльпанов. Какой-то человек в какой-то форме посмотрел на него с одобрением, а то и с восторгом.

– Ничего погодка, – заметил он.

Лорд Эмсворт не ответил, он не слышал. Забывшись в экстазе, он уже не знал, где он – точнее, ему казалось, что он в бландингском раю; и, словно сеттер, он двинулся к цветам.

Человек в форме – то был смотритель, обладавший всей полнотой власти, – восхитился и тут, узнав родственную душу, он горевал и обижался, когда люди проходили мимо цветов как ни в чем не бывало.

– Ничего по… – снова начал он.

И страшно закричал. Если бы он не увидел, он бы не поверил. Приличный (хотя и неприбранный) посетитель оказался мерзейшим из созданий, опаснейшим из злодеев – тем, кто рвет на газонах цветы!

Судите сами: легко переступив через перильца, он пошел по траве и раньше, чем вы договорили слово «погодка», начал свое темное дело. Два тюльпана он уже сорвал и взялся за третий.

– Эй, вы! – кричал смотритель.

Лорд Эмсворт очнулся и невероятно загрустил.

– Простите, мой дорогой… – сказал он, вылезая обратно.

Смотритель произнес длинную и пылкую речь. Лорд Эмсворт пытался что-то вставить, но тщетно. Угрозы гремели все громче, народу собиралось все больше. И тут раздался еще один голос:

– Что такое?

Власть и порядок материализовались в виде толстого констебля.

Теперь смотритель говорил не как отец, распекающий сына, а как старший брат, взывающий к справедливости при виде того, что творит младший.

– Он говорит, – перевел констебль, – что вы рвали цветы.

– Я его видел! – вскричал смотритель парка. – Вот как вас.

Констебль снова обратился к графу, словно к заблудшему чужеземцу:

– Он вас видел. Вот как меня.

Лорд Эмсворт обмяк и растерялся. Никому не желая дурного, он развязал дикие страсти и думал о том, что несправедливо, когда испытания выпадают человеку, который и так похож на Иова.

Констебль тем временем пососал химический карандаш и сурово спросил, открыв ту записную книжку, перед которой трепещут все шоферы такси:

– Имя, фамилия, адрес?

– Мой… э… дорогой, – отвечал девятый граф, – я, собственно… э… граф Эмсвортский.

Много пишут о неисповедимости толп и чаще всего – преувеличивают. Обычно толпа ведет себя вполне разумно. Когда она видит, к примеру, человека в мешковатых штанах, который рвет цветы с газона, а потом говорит, что он – граф, она смеется.

Констебль не поддержал ее оживления. Губы его горько искривились.

– Не предъявите ли карточку? – спросил он.

Близкие друзья лорда Эмсворта не спросили бы такой глупости. Карточки он терял сразу по приезде в Лондон, правда – после зонтика.

– Я… э… простите…

– Ха! – сказал констебль.

Толпа опять засмеялась, да так обидно, что лорд Эмсворт метнул в нее негодующий взгляд. И в этот самый миг увидел Макалистера.

– Макалистер! – вскричал он.

Дело в том, что к толпе подошли двое: невысокий человек с рыжей жесткой бородой и высокий, властный, красивый, вроде римского императора, если ему надеть очки без оправы.

– Макалистер! – взывал граф. – Дорогой мой, скажите им, кто я!

После того, что было, менее великодушный человек мог бы решить, что это – возмездие. Но не таковы шотландцы.

– Лор-р-рд Эмсвор-р-р-рт, – сказал садовник.

– А вы кто такой? – спросил констебль.

– Я у него р-р-работал, – ответил Макалистер. – В саду.

– Вот именно! – жалобно сказал граф. – Старшим садовником.

Констебль сдался. Возможно, лорд Эмсворт и не был похож на лорда, но Макалистер как нельзя больше походил на старшего садовника. Служитель закона боготворил аристократию и понял, что совершил непростительную оплошность.

Однако чести своей не уронил.

– Расходитесь, расходитесь, – сурово сказал он. – Не мешайте!

И ушел, гоня толпу перед собой. Римский же император подошел к лорду Эмсворту, протягивая широкую руку.

– Доналдсон, – сказал он. – Ну, вот мы и встретились, лорд Эмсворт. Ты уж прости, Энгус, нам надо поговорить. Да, лорд Эмсворт, давно пора.

Не без труда припомнив, с чем связана фамилия «Доналдсон», лорд Эмсворт открыл было рот, но заметил, что новый родственник смотрит на него так строго и властно, словно годами выписывал курсы, обещающие, что через десять уроков вы сможете смотреть начальству в глаза и оно заколеблется.

– Слушайте, лорд Эмсворт, – сказал он, – нам с вами ссориться не с чего, одна семья. Что до меня, я рад. Хороший парень.