Мэри Уэстмакотт - Хлеб великанов

– Позор! – негодовала Майра. – Сбежать с одним ловеласом, а через три месяца уйти к другому! Наконец-то она предстала в своем истинном свете! Я всегда знала, что ее ничего не интересует, кроме мужчин!

– Ты вольна выражать любое мнение, Майра. Я прекрасно знал, как это на тебя подействует.

– Уверяю тебя, это подействовало бы точно так же на кого угодно! Не понимаю тебя, Уолтер! Говоришь, что происходишь из старинного рода…

– Так оно и есть, – невозмутимо вставил отец.

– Тогда тебе следовало бы хоть немного заботиться о чести своего имени. Она опозорила его – и если бы ты был настоящим джентльменом, то отрекся бы от нее, как она того заслуживает.

– То есть разыграл бы традиционную сцену из скверной мелодрамы.

– Вечно ты над всем смеешься! Мораль для тебя не значит абсолютно ничего!

– В данный момент это не вопрос морали, что я и пытаюсь тебе внушить. Речь идет о моей сестре, оставшейся без средств к существованию. Я должен поехать в Монте-Карло и постараться ей помочь. По-моему, каждый, кто в здравом уме, способен это – понять.

– Спасибо на добром слове. Вежливостью ты никогда не отличался. А кто виноват в том, что она осталась без гроша? У нее был хороший муж…

– Ну, не сказал бы.

– Как бы то ни было, он на ней женился.

На сей раз покраснел отец.

– Не пойму тебя, Майра, – очень тихо сказал он. – Ты хорошая женщина – добрая, честная, достойная – и можешь унижать себя, делая такие грязные намеки.

– Ну что ж, оскорбляй меня! Я к этому привыкла.

– Ты не права. Я всегда стараюсь быть вежливым с тобой.

– Вот потому я тебя и ненавижу – ты никогда не говоришь прямо. Всегда любезен и всегда усмехаешься. Почему я должна заботиться о внешних приличиях? Что мне за дело, если все в доме будут знать о моих чувствах?

– Не сомневаюсь, что все уже знают. У тебя слишком громкий голос.

– Можешь ухмыляться сколько твоей душе угодно! Я рада высказать тебе все, что думаю о твоей драгоценной сестрице! Сбежала с одним мужчиной, ушла к другому – и почему, объясни мне, этот другой не может ее содержать? Или он уже устал от нее?

– Я уже говорил тебе, но ты не слушала. Ему грозит скоротечная чахотка. Он должен был бросить работу, а личных средств у него нет.

– Ага! На сей раз Нина заключила невыгодную сделку.

– Нина никогда ничего не делает ради корысти. Она просто дура – иначе не оказалась бы в таком положении. Ее привязанности всегда одерживают верх над здравым смыслом. Сейчас Нина в безвыходной ситуации. У Фреда она не взяла ни пенни. Энсти готов был выделить ей содержание, но она не пожелала об этом и слышать. И я ее хорошо понимаю. Есть вещи, к которым невозможно себя принудить. И все же мой долг – поехать туда и самому во всем разобраться. Мне жаль, что это тебя огорчает, но ничего не поделаешь.

– Ты никогда не делаешь ничего, что хочу я! Ты меня ненавидишь и поступаешь так нарочно, чтобы сделать меня несчастной! И заруби себе на носу: ты не приведешь свою драгоценную сестрицу в этот дом, пока я здесь! Я не привыкла общаться с женщинами подобного рода. Ты меня понял?

– Твое заявление почти оскорбительно ясно.

– Если ты приведешь ее сюда, я уеду в Бирмингем.

Глаза Уолтера Дейра блеснули, и Вернон внезапно осознал то, что в пылу спора упустила его мать. Хотя он далеко не все понял в этом разговоре, основной смысл был ему ясен. Тетя Нина заболела или попала в беду, а мама из-за этого сердится. Она сказала, что уедет к дяде Сидни в Бирмингем, если тетя Нина приедет в Эбботс-Пуиссантс. Мама произнесла это как угрозу, Вернон же почувствовал, что отец только обрадуется, если она уедет в Бирмингем. Это походило на наказание, которому подвергала его миссис Роббинс, – не разговаривать полчаса. Она думала, что для него это так же тяжело, как не получить варенья к чаю, и, к счастью, не догадывалась, что он не только не огорчался, наоборот, радовался возможности замкнуться в себе.

Уолтер Дейр ходил взад-вперед по комнате. Вернон озадаченно наблюдал за ним. Он видел, что его отец борется с самим собой, а из-за чего – не понимал.

– Ну? – сухо осведомилась Майра.

В этот момент она была необычайно красива – высокая, величавая женщина с великолепной фигурой, гордо вскинутой головой и рыжими волосами, в которых играло солнце. Подходящая супруга для мореплавателя-викинга.

– Я сделал тебя хозяйкой этого дома, Майра, – отозвался Уолтер Дейр. – Если ты возражаешь против того, чтобы моя сестра приехала сюда, она, естественно, не приедет.