Мэри Уэстмакотт - Неоконченный портрет

Мама сказала, что их ждут большие перемены. При жизни папы они были сравнительно богаты. Но после его смерти выяснилось, что денег он оставил очень мало.

– Нам придется жить очень-очень скромно. Следует, конечно, продать этот дом и купить дом поменьше.

– Нет, мамочка, только не это! – с горячностью воскликнула Селия.

– Ты так его любишь? – улыбнулась Мириам.

– О да!

Идея продажи дома казалась Селии кощунственной. Как можно его продать? Это же их дом.

– Не знаю, – колебалась мама. – И Сирил говорит… Но если мы будем очень-очень экономны…

– Пожалуйста, мамочка. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

– Хорошо, детка. В конце концов, ведь в этом доме мы были счастливы…

Да, в этом доме они были счастливы… Вспоминая годы, проведенные здесь, Селия признавала справедливость маминого замечания. Здесь была атмосфера счастья.

Перемены были существенные. Женни вернулась во Францию. Садовник, который приходил теперь дважды в неделю, следил лишь за тем, чтобы сад и газон не зарастали сорной травой. Оранжереи постепенно разрушались. Горничным Сюзанне и Дорис было отказано. Раунси осталась. Она была непоколебима в своем решении остаться.

Мама пыталась образумить ее.

– Ведь вы же знаете – работы теперь станет гораздо больше. Вам придется и посуду мыть.

– Ну и ладно, мэм. Я никуда не пойду отсюда. Я привыкла к своей кухне, она меня устраивает.

Ни намека на верность или любовь. Такие вещи, наверное, были Раунси неведомы. Значительное сокращение жалованья ее тоже не отпугнуло. Впоследствии Селия поняла, что без Раунси маме было бы легче, чем с ней, ибо Раунси была натаскана на крупную дичь – «возьмите пинту сливок и дюжину свежих яиц». У нее не хватало воображения для того, чтобы приготовить простое блюдо из ограниченного набора продуктов или сделать скромный заказ поставщику провизии. Она, как прежде, пекла противни пирожных к чаю и бросала свиньям слегка зачерствевшие нетронутые батоны хлеба. Накупив провизии на полк, она бывала очень горда – поставщики, естественно, уважали богатых клиентов. Когда Мириам стала сама покупать продукты, Раунси очень расстроилась.

Новая горничная была пожилой женщиной по фамилии Грегг. Грегг была горничной у Мириам, когда родители Селии только поженились.

– Как только я увидела ваше объявление в газете, мэм, я сразу попросила расчет и пришла к вам. Потом нигде не было так хорошо, как у вас.

– Но обстоятельства изменились, Грегг.

Но Грегг не отказалась от своего решения. Увы, будучи первоклассной горничной, она не имела возможности проявить себя, ведь в доме больше не устраивались приемы. А вот комнаты она убирала кое-как, снисходительно не замечая паутины и пыли.

Грегг услаждала слух Селии воспоминаниями о славе минувших дней:

– Когда ваши батюшка и матушка садились обедать, им подавали два супа, два рыбных блюда, четыре закуски, окорок, два десерта, салат из омаров и пудинг со льдом.

Неся в столовую макароны с томатной подливой – все, из чего состоял ужин Мириам и Селии, – Грегг тоскливо вздыхала:

– Вот раньше было время…

Мириам увлеклась цветоводством. Не имея понятия о том, как выращивают цветы, она даже не стремилась узнать, а просто начала экспериментировать. Эксперименты увенчивались на удивление прекрасными результатами. Рассаду и луковицы она высаживала не в срок и на неверную глубину, семена разбрасывала как придется, но все, до чего она дотрагивалась, прорастало, всходило, набирало силу и цвело.

– У вашей матушки легкая рука, – хмуро бурчал старина Эш.

Старина Эш и был тем садовником, который приходил два раза в неделю. Он делал все по науке, но, к сожалению, рука у него была тяжелая. Он неудачно обрезал кусты и деревья, и его посадки если не подгнивали, то обязательно подмерзали. Он считал своим долгом давать Мириам советы, которые она, впрочем, пропускала мимо ушей.

Старина Эш хотел разбить на их лужайке «клумбы в форме креста и ромба и засеять их культурными растениями», но Мириам не позволила. Она сказала, что ей нравится обыкновенная зеленая трава.

– Клумбы облагораживают усадьбу, глупо это отрицать, – обидевшись, пробормотал садовник.

Мать и дочь соперничали в искусстве составления букетов. Обе предпочитали белые цветы: флоксы, сирень, жасмин, левкои. Мириам питала страсть к маленьким букетам, гелиотропам и шиповнику. Всю жизнь потом сладкий аромат шиповника напоминал Селии маму.