Сергей Максимов: Бунт Дениса Бушуева

В огромном зале, с тяжелым лепным потолком, толпился народ, гудели голоса, медленно и бесстрастно расхаживали дежурные милиционеры. Вглядевшись в толпу, Бушуев отметил почти одинаковое выражение лиц: скорбное – у женщин, окаменелое – у мужчин.

Бушуев встал в очередь, вытянувшуюся вдоль легкого барьерчика с сеткой поверху, за которым виднелись головы секретарей и делопроизводителей. Очередь продвигалась сравнительно быстро, разливаясь на несколько ручьев. Люди за барьерчиком спрашивали фамилию просителя, разыскивали какие-то бумажки, небрежно протягивали их в сетчатое окошечко.

– Вам в просьбе отказано… Следующий!

– Обратитесь в Гулаг… Следующий!

– В просьбе отказано… Следующий!

– Товарищ Вышинский принимает по вторникам, четвергам и субботам. Подайте заявление… Следующий!

– Ваш муж осужден без права переписки. Естественно, что от него нет сведений… Следующий!

Подошла очередь Бушуева.

– Мне сегодня назначено свидание с товарищем Вышинским.

Узкоплечий человек в желтеньком пиджачке угрюмо взглянул на просителя.

– Как фамилия?

– Бушуев.

Узкоплечий человек порылся в бумагах, дернул плечом и куда-то ушел быстрой, вихляющей походкой. Через несколько минут он вернулся.

– Совершенно верно, – сказал он спокойным бесстрастным тоном. – Вам назначено свидание в три часа. Но товарищ Вышинский вызван на экстренное заседание. Вас примет его заместитель товарищ Муравьев. Он в курсе вашего дела.

Бушуев секунду поколебался: «Ах, не все ли равно, – подумал он. – Если нарком сдержал свое слово и переговорил с Вышинским, то какая разница, с кем я буду иметь дело – с самим ли Вышинским или с его заместителем».

– Хорошо… – согласился он.

– Ваши документы, пожалуйста.

Бушуев подал паспорт и членскую книжку Союза писателей. Узкоплечий человек просмотрел документы, сверил фотографию, написал пропуск, снова куда-то ушел, видимо, к тому, кто подписал пропуск, и вручил пропуск Денису.

– Второй этаж… Там вас проведут, куда нужно. Гардероб внизу, налево.

Оставив в гардеробе пальто и шляпу, Бушуев поднялся на второй этаж. Двое молодцов в штатском проверили его документы и сверили с какой-то бумагой.

– Ваша фамилия?

– Бушуев.

– Имя-отчество?

– Денис Ананьевич.

– Оружия нет?

– Нет.

Молодцы скользнули глазами по его фигуре.

Перед кабинетом Муравьева – просторная, в три больших венецианских окна, совершенно пустая комната: лишь ковер во весь пол да несколько тяжелых, мягких кресел. Ждать Бушуеву пришлось недолго. Скоро из кабинета вышла молодая женщина и, на ходу смахивая маленьким кружевным платком слезы, быстро прошла в коридор, а грузный человек в роговых очках, появившийся вслед за женщиной в дверях кабинета, коротко осведомился у Дениса:

– Фамилия?

– Бушуев.

– Пожалуйста…

Пройдя еще комнату, где сидели за пишущими машинками две девушки, Бушуев вошел в большой, светлый кабинет Муравьева.

За массивным письменным столом сидел плотный человек, с бритой, круглой, как шар, головой, в темно-синем костюме, щегольски сидевшем на его широких плечах. Склонив блестевшую желтой кожей голову, он перелистывал бумаги короткими, сильными пальцами, с пучками черных волос на суставах. Встал, подал Бушуеву руку.

– Садитесь, пожалуйста.

Серые, чуть прищуренные глаза его смотрели умно и слегка устало. Теперь, когда Бушуев увидел Муравьева во весь рост, ему показалось, что синий костюм сидит на прокуроре совсем уж не так щегольски – так сидит штатская одежда на людях, привыкших носить форму: чуть мешковато.

– Я пришел по делу моего деда Северьяна Бушуева, осужденного в 1937 году по обвинению в убийстве… – начал было Денис, сев в широкое, мягкое кресло у стола. – Обвинение, по-моему…

– Знаю, знаю… – поспешно перебил его Муравьев. Голос его был низкий, грудной, с каким-то приятным, мягким оттенком. – От Андрея Януарьевича знаю. Да и с делом я успел познакомиться, и даже весьма внимательно проштудировал его. Интересное дело. Даже, можно сказать, единственное в своем роде… Статья, конечно, тяжелая: пятьдесят восемь, пункт восьмой. Террор.

Все это он проговорил неторопливо, слегка растягивая слова.

– Конечно, статью при желании можно переквалифицировать на бытовую, благо и предпосылочки к этому найдутся… Минутку, вы сказали «по обвинению в убийстве»… Разве у вас есть сомнения насчет… Папироску? – он любезно протянул Бушуеву массивный серебряный портсигар.