Ален Роб-Грийе - Повторение

Она направляется к двери, но на полпути оборачивается, так порывисто, что ее мягкие светлые волосы взмывают вверх, и добавляет:

– Ах, да! Забыла главное: к вам собирается наведаться господин комиссар Хендрик Лоренц, чтобы задать вам еще пару вопросов. Будьте с ним полюбезнее. Он зануда, но человек вежливый, и, может быть, еще вам пригодится. Собственно, он и послал меня выяснить, в состоянии ли вы ответить на его вопросы. Постарайтесь хорошенько припомнить все события, о которых он будет вас расспрашивать. Ну а если вам случится выдумать какую-то деталь или целый эпизод, остерегайтесь слишком явных неувязок. И главное – никаких синтаксических ошибок: Андришу всегда поправляет меня, когда я допускаю солецизмы – и на немецком, и на французском!.. Ладно! Не могу у вас больше задерживаться: нужно еще навестить друзей на другом отделении.

Я немного опешил от этого потока слов. Впрочем, не успела она затворить за собой дверь, как ее сменила другая, во всех отношениях более правдоподобная сиделка (которая, вероятно пережидала время в коридоре): традиционный белый халат, почти целиком прикрывающий голени, тугой отложной воротничок, волосы убраны под чепец, сдержанные, исключительно деловитые жесты, холодная дежурная улыбка. Она посмотрела, сколько осталось бесцветной жидкости в капельнице, взглянула на стрелку манометра, проверила, хорошо ли закреплен ремень, поддерживающий мне левую руку, после чего удалила почти всю мою трубчатую пуповину и сделала мне внутривенную инъекцию. Все это продолжалось не больше трех минут.

Лоренц, который заходит в палату спустя мгновение после того, как удаляется проворная сиделка, первым делом извиняется за то, что он вынужден еще немного меня потревожить, затем усаживается на белый лакированный стул возле моей койки и спрашивает меня в лоб, когда я в последний раз видел Пьера Гарина. Я долго пытаюсь собраться с мыслями (голова у меня онемела не меньше, чем все остальное) и, наконец, отвечаю, довольно робко и нерешительно:

– Это было, когда я проснулся в третьем номере отеля «Союзники».

– В какой день? Во сколько?

– Думаю, вчера… Мне трудно сказать наверняка… Ту ночь я провел с Жоёль Каст и вернулся в отель совершенно разбитый. От приворотного зелья и всяких снадобий, которыми она меня пичкала, беспрестанно пытаясь меня соблазнить, у меня под утро произошло какое-то раздвоение личности, мне так хотелось спать, что я был на грани обморока. Я даже не знаю, сколько я после этого спал, тем более что меня несколько раз будили: большой самолет, который прошел слишком низко, какой-то постоялец, который ошибся дверью, Пьер Гарин, у которого не было для меня никаких важных известий, хорошенькая Мария, которая некстати принесла мне завтрак, один из братьев Малеров, тот, что полюбезнее, которого встревожил мой крайне утомленный вид… Вообще-то, раз там был Пьер Гарин, это происходило скорее позавчера… Он ведь исчез?

– Кто вам такое сказал?

– Не помню. Наверное, Жижи.

– Да что вы говорите! Так или иначе, сегодня утром он снова всплыл на поверхность и дрейфовал по каналу. Труп выловили возле быка старого откидного моста у входа в глухую заводь, туда как раз выходят окна вашего номера. Смерть наступила за несколько часов до этого и не могла быть вызвана несчастным случаем. На спине у него глубокие ножевые раны, которые нанесли ему до того, как он перевернулся через перила на мосту и упал в воду.

– И вы думаете, что мадмуазель Каст об этом известно?

– Не просто думаю: она сама сообщила нам о том, что в канале напротив ее дома плавает чуть притопленный труп… Мне не хотелось бы вас беспокоить, но, к сожалению, подозрение падает снова на вас, поскольку вы последний видели его живым.

– Я не выходил из своего номера, после его ухода я сразу повалился как колода и уснул.

– Это вы так утверждаете.

– Да! И самым решительным образом!

– Странно это слышать от человека, у которого память пришла в такое расстройство, что он даже не может сказать, в какой день это произошло…

– Но в прошлый раз, когда у вас тоже были подозрения на мой счет, разве свидетельские показания братьев Малеров не подтвердили, что я говорил правду? Теперь у нас есть доказательства того, что Вальтер фон Брюке – помешанный убийца. Если учесть его психическое состояние, все указывает на то, что именно он убил своего отца и, возможно, прошлой ночью разделался с несчастным Пьером Гариным.

– Мой дорогой месье Фау-Бэ, не надо опережать события! По поводу расправы с оберфюрером Франсуа-Жозеф ничего нам не сообщал. Так что, признавать выдвинутые против вас обвинения необоснованными пока нет никаких оснований. И потом, не будем забывать, что именно вы пытались учинить сексуальное насилие над Виолеттой, одной из многих хорошеньких молоденьких потаскушек, которые работают в «Сфинксе» и живут в большом доме мадам Каст.