Пелам Вудхаус - Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес

– Тем не менее я настаиваю…

– Слушайте, прекратите стычку! – взмолился Леман.

– Если ему позволить…

– Что толку заводиться…

– Да, но…

– Он ничего такого не хотел сказать. Шутил просто, понимаешь? – уговаривал мистер Леман, пока уязвленный режиссер медленно усаживался на место.

– Как, и на этом конец? – вознегодовала мисс Марлоу. – Ладно, кликните меня на следующий раунд. – И вольготно растянулась на кровати, нарочно не заметив взгляд, каким Неман одарил ее. До сих пор он приберегал такие только для Простака или подруги своих радостей и печалей.

– Продолжай, Берни, – попросил мистер Леман, медленно считая до десяти, как и рекомендовал ему доктор в случаях, когда подскакивает давление. – Так какая была сцена?

– А вот какая. Она точнехонько попадает на место, где у вас кабаре. Сцена – шик-блеск, но шоу в Нью-Йорке так и не пошло, так что эпизод никто не видел. Курильня опиума в Гонконге, представляешь?

– Нет, ну что это такое? – возмутился Бенхэм с превеликим достоинством.

Даже мистер Леман засомневался:

– Берни, мы ведь должны придерживаться сюжета! Не можем же мы перекроить всю пьесу.

– А что такого-то? – поинтересовалась Фанни.

– Ладно, давайте начнем с самого начала… Кто это? – спросил мистер Леман, услышав стук в дверь.

– Полиция, если в Сиракузах есть хоть какой-то закон и порядок, – высказалась Фанни. – Ныряй в окно. Я бы на твоем месте прыгнула. Не давайся им в руки живым.

– Откройте дверь, – велел мистер Леман.

– Я? – уточнил Простак.

– Да.

– Хорошо.

У Простака возникло впечатление, что ему недостает одного, чтобы превратиться в швейцара, – фуражки с козырьком и формы пуританского адмирала. Но нрав у него был мягкий и услужливый, а дядя Теодор помыкал им в юности слишком долго и он привык не обижаться на мелкие поручения.

Подойдя к двери, Простак открыл.

Появилась Глэдис Уиттекер, в самом воинственном расположении духа, готовая отразить любые атаки на ее мастерство. Фанни встретила ее аплодисментами, но та этого не оценила.

Заняв место в самом центре комнаты, актриса разразилась монологом.

– Прежде чем кто-то что-то скажет, – тихим угрожающим голосом начала Глэдис, – та пауза не моя вина. Мистер Спендер подал мне неправильную реплику, из третьего акта, а потому мне пришлось остановиться и подумать.

– Чудесный же вечерок вы выбрали для раздумий! – подала голос Фанни.

– Могли бы поставить кого-нибудь в кулисах, чтобы суфлировать!

Сесил Бенхэм зловеще раздулся. Бенхэмы не воюют с женщинами, если только те сами не напрашиваются. А мисс Уиттекер, рассудил он, как раз напросилась.

– Я подсказывал вам реплику!

– А я не расслышала!

– Это уж не моя вина.

– Чудненько! – Пэгги Марлоу резво села на кровати. Возбужденные голоса сулили сражение, а их она обожала.

– У меня весь день была дичайшая головная боль, – оправдывалась мисс Уиттекер, и голос ее задрожал от жалости к себе. – Если вы полагаете, – она вдруг перенесла атаку на Простака, – что артистке легко играть спектакль, да еще главную роль, когда в гримерку к ней без конца вламываются посторонние с идиотскими замечаниями…

Простак испытал все чувства Цезаря, которому Брут вонзил нож в спину.

– Черт подери! – закричал он, дивясь подобной неблагодарности. – Вы же сами просили, чтобы я делал идиотские замечания… Тьфу, то есть, я хочу сказать…

– Нет, ну правда, мистер Фиппс! Я же куда дольше вашего служу в театре…

– И вот это уже совсем не небылицы! – уколола Фанни.

Мисс Уиттекер подобралась.

– Прошу прощения?

– Да прекратите вы! – рявкнул мистер Леман. – А теперь – начнем сначала и пройдемся по всему спектаклю.

Джека осенило:

– Джо, а хочешь честное и откровенное мнение? Свежий взгляд на пьесу?

– От кого?

– От телефонистки. Молоденькая девушка, хваткая как стальной капкан. Она видела весь спектакль, я сунул ей пару баксов.

– А что, недурная мыслишка! Тащи девицу сюда. Пусть кто угодно, только не Фричи.

Мисс Марлоу, которая снова было легла, отвернувшись ото всех и приготовившись заснуть, перекатилась на спину и села. На лице у нее появилось напряженное выражение леопарда, изготавливающегося к смертельному прыжку.

– Он сказал – «телефонистка»?

– Ну детка! – взмолился Берни. Ему и раньше доводилось слышать такие нотки в ее голосе.

Джек говорил в трубку:

– Китти? Это МакКлюр. Слушайте-ка, вы можете оставить там все на минутку и подняться в 726-й?.. Скажу, когда придете. Правильно. Пока.