Владимир Набоков - Просвечивающие предметы (сборник)

Мужское окончание и отсутствие акцента портили непреднамеренный каламбур… – Объявление на будке гласит буквально следующее: «3 фотографии в трех положениях». Однако, если начальный согласный «Р» прочитывать лишь с первым словом, то у нас получается словосочетание «photos os[é]es» ( фр. : рискованные фотографии). Чистоту каламбура нарушает мужское окончание без второго «e» и диакритического знака /´/.

Бостонский душитель. – Имеется в виду американский маньяк Альберт де Сальво, совершивший в 1962–1964 гг. тринадцать изнасилований и убийств в Бостоне. Дело, однако, никогда не рассматривалось в суде, так как де Сальво был осужден на пожизненное заключение за другие преступления и вскоре убит в тюрьме.

…после десятимильного похода до ближайшей рулетки… – По-видимому, намек на Достоевского, который, как известно, был страстным игроком и, когда жил за границей, нередко проигрывал в рулетку большие суммы денег. Маршрут и время путешествия «русского писателя» также отсылают к первой заграничной поездке Достоевского в 1862 г. Тогда он в начале августа (по новому стилю) встретился в Швейцарии со своим другом Н. Н. Страховым, и они вместе отправились в Италию. Характерно, что безымянный русский писатель «просвечивает» сквозь комнату проститутки, к которой после смерти отца пришел герой, – не пародийный ли это отголосок знаменитой сцены в «Преступлении и наказании», где сходятся «убийца и блудница»? В таком случае «предварительное название» романа писателя «Фауст в Москве» может вызвать ассоциацию либо с Иваном Карамазовым, которого русская критика начала XX в. именовала «русским Фаустом», либо с теми книгами, которые для Набокова связаны с враждебной ему традицией Достоевского, – в первую очередь «Доктором Фаустусом» Томаса Манна и, возможно, «Мастером и Маргаритой» Булгакова.

Анакреон умер… поперхнувшись предтечей вина… – Согласно легенде, древнегреческий лирик Анакреон, уроженец города Теос в Ионии, дожил до глубокой старости и умер, поперхнувшись виноградной косточкой. В своих стихах он воспевал мирские наслаждения: любовь, вино, пиры.

…шахматисту Алехину цыганка нагадала, что его убьет мертвый бык в Испании. – По распространенным, но документально не подтвержденным сообщениям, гроссмейстер Александр Алехин (1892–1946), чемпион мира по шахматам, умер от удушья в Португалии, подавившись куском бифштекса.

Атман – в индуизме божественное начало в душе человека.

Кромлех (ср.: млеко…)… «менгир»… – Этимологические изыскания Хью Персона пародируют психоаналитическую культурологию Юнга и его школы и не имеют под собой никаких оснований. Кромлех (археол.) – круг камней – происходит от валлийского crom – круглый и llech – камень; менгир – ритуальный каменный столб – от бретонского men – камень и hir – длинный.

«Шамар» в значении «веер из павлиньих перьев» встречается, кажется, у Байрона… – Хью Персон, по-видимому, спутал слово индийского происхождения «chamar» (большой веер или опахало, обычно из павлиньих перьев) с «symar» (свободная накидка, легкое платье), которое употреблено Байроном в финале восточной поэмы «Гяур», когда герою является призрак умершей возлюбленной.

Ouvre ta robe, Déjanire… sur mon bûcher. – В древнегреческой мифологии Деянира – жена Геракла. Когда она переправлялась через реку на спине у кентавра-перевозчика Несса, тот попытался овладеть ею и был убит подоспевшим Гераклом. Умирающий Несс подозвал к себе Деяниру и сказал ей, что если она хочет иметь средство, которое сохранит ей любовь Геракла, то пусть смешает семя, пролитое им на землю, с кровью, вытекшей у него из раны. Деянира так и поступила и, когда до нее дошли известия об измене супруга, послала ему хитон, пропитанный этой смесью. Однако кровь Несса превратилась в яд, принесший Гераклу страшные мучения. Узнав о случившемся, Деянира повесилась; Геракл же разложил костер, взошел на него и сжег себя. Герой Набокова цитирует последнюю строфу стихотворения Альфреда де Мюссе «К Жюли» («A Julie», 1832; указано Б. Бойдом): «Allons, Julie, il faut t’attendre / A me voir quelque jour en cendre, / Comme Hercule sur son rocher. / Puisque c’est par toi que j’expire, / Ouvre ta robe, Déjanire, / Que je monte sur mon bûcher» (букв. пер.: «Ну вот, Жюли, ты должна быть готовой к тому, / Что однажды увидишь меня испепеленным, / Подобно Гераклу на его скале. / Поскольку я умираю из-за тебя, / Распахни свой хитон, Деянира, / Чтоб я взошел на мой костер»).