Рабиндранат Тагор - ...Это не сон! (сборник)

Однажды к Аше пришла Бинодини и, обняв ее, сказала:

– Пусть счастье твое будет вечно, сестра, но неужели оттого, что жизнь моя сложилась так несчастливо, ты даже взглянуть не хочешь на меня?

Аша росла в доме родственников, как чужая, и к незнакомым людям всегда относилась настороженно: боялась, как бы ее не оскорбили пренебрежением. Поэтому, когда ослепительно красивая Бинодини появилась у них в доме, Аша не решилась сама предложить ей дружбу.

От проницательного взгляда Бинодини ничто не ускользало. Она ничуть не боялась Раджлокхи. Раджлокхи же всячески старалась показать Аше, с каким уважением относится к Бинодини; к месту и не к месту рассыпалась в похвалах молодой женщине. Аша видела, как опытна Бинодини в хозяйственных делах. Управление домом давалось ей без труда. Поручать слугам работу, распекать их, отдавать приказания – все это было для нее делом привычным. Наблюдая за нею, Аша думала о том, как ничтожна она по сравнению с Бинодини. Когда же эта наделенная всеми добродетелями Бинодини сама явилась искать ее дружбы, радость робкой Аши была безмерна. Семя их дружбы, словно зерно волшебного дерева, в один день дало побеги, выросло и пышно расцвело.

– Давай придумаем имена друг для друга, – предложила Аша.

Бинодини рассмеялась:

– Какие же?

Аша предложила Гангаджоль, Бокулпхул и еще много красивых имен.

– Все эти имена устарели, – прервала ее Бинодини, – и ничего особенного в них нет!

– А как бы тебе хотелось, чтобы я тебя звала?

– Чокербали! – рассмеялась Бинодини. – Чокербали!

Аше хотелось придумать для подруги что-нибудь более звучное, но раз Бинодини так хочет…

– Чокербали! Соринка в глазу! Песчинка! – повторила Аша и, обняв руками шею Бинодини, весело рассмеялась. – Тогда и меня зови так!

Аше была необходима подруга. Даже праздник любви перестает быть праздником, если влюбленные все время вдвоем. Надо же с кем-нибудь поделиться своим счастьем. Что же касается Бинодини, то душа ее истосковалась по сердечному теплу, и она жадно слушала рассказы молодой женщины о любви. Они туманили ей голову, горячили кровь.

Однажды в тихий полдень, когда Раджлокхи прилегла отдохнуть, слуги были внизу и Мохендро, уступив просьбам Бихари, ненадолго отправился на занятия, когда из далекой голубизны неба временами доносился слабый крик коршуна, Аша расположилась в спальне на тахте и распустила свои длинные волосы. Рядом, облокотившись на подушку, устроилась Бинодини. Забыв обо всем на свете, она слушала журчащую, словно ручей, речь Аши; лицо ее пылало, грудь высоко вздымалась.

Она расспрашивала Ашу, выпытывая мельчайшие подробности, снова и снова выслушивала одно и то же, а порой принималась мечтать о том, что было бы, если бы все сложилось не так, а иначе. Аше тоже нравилось говорить о своей любви, блуждая по тропинкам воображаемых ситуаций. Бинодини начинала:

– А что, если бы ты стала женой Бихари?

– Что ты! Как можно говорить об этом! Мне даже слушать стыдно! Вот если бы ты вышла за него замуж! А ведь когда-то собирались устроить вашу свадьбу!

– Мало ли кто думал жениться на мне! Не вышло – ну и ладно, мне и так хорошо…

Аша возражала. Да и как могла она согласиться, что Бинодини живется лучше, чем ей, Аше!

– Послушай, – говорила она, – а что, если бы ты стала женой моего мужа, ведь могло же так случиться!

Да, это действительно могло случиться. Эта постель, эта тахта, где сейчас сидит Аша, когда-то ждали ее, Бинодини. Бинодини смотрела на нарядную спальню и не могла не думать о том, что все могло быть иначе. Но сейчас она всего лишь гостья в этом доме – сегодня ее терпят, а завтра, может быть, придется уезжать…

К вечеру Бинодини тщательно и искусно причесала Ашу и отправила к мужу. А сама мысленно последовала за нарядной женщиной в тихую комнату, где ее ждал влюбленный Мохендро.

Иногда Бинодини подолгу не отпускала от себя Ашу.

– Ну посиди еще немного, – говорила она. – Никуда твой муж не денется. Он ведь ручной олень, а не заколдованная антилопа из сказки. – Различными хитростями Бинодини старалась задержать Ашу около себя как можно дольше.

– Что-то твоя подруга и не вспоминает про отъезд, – сердился Мохендро. – Скорее бы уезжала.

– Не смей сердиться на мою Песчинку, – напускалась на него Аша. – Ты не знаешь, как она любит слушать, когда я рассказываю про тебя, как старательно одевает меня и причесывает, прежде чем отослать к тебе.

Раджлокхи не хотела, чтобы Аша хозяйничала. Бинодини же, наоборот, старалась занять Ашу домашними делами. Она сама хлопотала по хозяйству без отдыха почти целый день и Аше тоже не давала сидеть сложа руки. Бинодини так повела дело, что у Аши не было ни минуты свободной. Представляя себе, как муж Аши рвет и мечет, сидя один в пустой комнате наверху, Бинодини горько и зло усмехалась про себя.