Рабиндранат Тагор - ...Это не сон! (сборник)

Бихари растерянно молчал. Аннапурна развязала конец сари, достала два массивных золотых браслета и протянула их Бихари.

– Храни эти браслеты, сынок, – сказала она. – А когда будешь жениться, передай их невесте вместе с моим благословением.

Бихари с благоговением приложил браслеты ко лбу и, едва сдерживая слезы, вышел в соседнюю комнату.

Когда пришло время прощаться, Аннапурна сказала Бихари:

– Не забывай о Мохиме и Аше, сынок.

Затем она передала Раджлокхи какую-то бумагу:

– По этой дарственной свою долю в наследстве свекра я передаю Мохиму. Мне хватит и пятнадцати рупий в месяц.

Она наклонилась, почтительно коснулась ног Раджлокхи и, распрощавшись со всеми, отправилась к святым местам.

Что же это получается? Свекровь уехала, тетя – тоже. Любовь молодых словно разогнала всех. Беспричинный страх охватил Ашу: может, теперь пришла ее очередь покинуть этот дом? Их любовные забавы в пустых комнатах стали казаться ей почему-то неуместными.

Любовь как цветок: она не может жить своими соками; когда ее отрывают от стебля сложных домашних обязанностей, она начинает сохнуть и постепенно увядает. Аша стала замечать в их непрерывных свиданиях какое-то утомление и холодок. Отношения утратили свою прежнюю живость и непосредственность, не было прочной и дружной семьи, которая бы сохранила их. Если любовь не связана с повседневным трудом, с жизнью, то счастье не может быть полным и долгим.

Мохендро, подняв бунт против семьи, зажег сразу все лампы на празднике любви. В унылой обстановке пустого дома он попытался придать их встречам особую, радостную приподнятость.

– Чуни, – сказал он ей однажды, – объясни, что с тобой происходит? Стоит ли из-за отъезда тети Аннапурны напускать на себя такую мрачность? Разве наша любовь не заменяет все другие привязанности?

Эти слова отозвались болью в сердце Аши, и она грустно подумала: «Нашей любви все же не хватает чего-то. Как часто я теперь думаю о тете. Свекровь уехала, и мне отчего-то страшно». И Аша старалась изо всех сил исправить ошибки, совершенные из-за любви.

Но хозяйство шло плохо; слуги совсем от рук отбились. Однажды не явилась служанка, сказавшись больной. Повар напился и пропал.

– Вот интересно! – заметил Мохендро, узнав об этом. – Сегодня мы будем готовить сами!

Он отправился на рынок в экипаже. Мохендро, разумеется, совершенно не знал, что покупать и в каком количестве. С тяжелой ношей он торжественно вернулся домой. Но Аша тоже очень смутно представляла себе, что можно из всего этого приготовить. Однако, когда через несколько часов Мохендро отведал довольно странных кушаний, приготовленных Ашей, он остался очень доволен. Аша не разделяла его восторгов, наоборот, ей было очень стыдно за свое невежество в кулинарии.

Вещи в комнатах валялись в таком беспорядке, что трудно было отыскать сразу что-нибудь нужное. Хирургические инструменты Мохендро употреблялись теперь для резки овощей, пока не исчезли неизвестно куда; его тетрадь для записей, побывав в роли веера, отдыхала в кухонном мусоре.

Мохендро веселился вовсю среди этого беспорядка, но Аша постоянно мучилась. Ей казалось чудовищным плыть вот так, по течению, беззаботно улыбаясь, в то время как хозяйство гибло.

Однажды в сумерках они вдвоем сидели на крытой веранде. Только что прошел дождь. Уходящая вдаль панорама крыш и куполов Калькутты была залита лунным светом. Аша плела гирлянду из влажных цветов бокула, принесенных из сада. Мохендро поминутно дергал цветы, мешал ей, затевая возню. Она хотела было шутя отругать мужа, но он быстро зажал ей рот рукой.

Вдруг со стороны соседнего дома донесся крик кукушки. Мохендро и Аша невольно взглянули на клетку, качавшуюся над их головами. Их кукушка никогда не оставляла без ответа зов своей подруги. Но сейчас она почему-то молчала.

– Что это сегодня с птицей? – с беспокойством спросила Аша.

– После твоего нежного голоса ей стыдно своего крика, – засмеялся Мохендро.

– Брось шутить. – Аша умоляюще посмотрела на него. – Посмотри лучше, что с ней.

Мохендро спустил клетку. Он снял покрывавшую ее ткань и увидел, что птица мертва. После отъезда Аннапурны слуга надолго отлучился и за птицей смотреть было некому.

Аша мгновенно побледнела. Пальцы ее разжались, и цветы упали на колени. На Мохендро смерть птицы тоже произвела неприятное впечатление, но, чтобы вечер не был испорчен, он попробовал превратить все в шутку.