Филип Дик - Обман Инкорпорэйтед (сборник)

Купе располагалось наверху в задней части локомотива. Со своего места Нат мог обозревать всю местность по ходу движения. Он видел колею перед ними, откосы, покрытые травой, и дорогу, которая петляла справа. За дорогой и дубовой рощей искрилось озеро. Люди на берегу сидели на траве, ели, играли в мяч или прогуливались по тихим аллеям. Они провожали поезд взглядами, и скаут, сидевший рядом с Энтайлом, все время порывался помахать им рукой. Но мальчик явно стеснялся Натана и сдерживал порывы чувств. Все молчали. Шум колес постепенно стал привычным. До остановки было далеко. Все задумчиво созерцали окрестный пейзаж.

А поезд двигался вперед с одной и той же скоростью. Монотонный шум и боковая качка вымыли усталость из тела Энтайла. Несмотря на неудобную позу, он почувствовал, что успокаивается… Впереди тянулась колея – две длинные полоски рельсов. У поезда не было другого выбора, как только ехать по ним вперед дальше… И никто из пассажиров не мог изменить порядка действий: они сидели, набившись битком в небольшие вагоны причудливой формы, за закрытыми дверьми, стиснутые и согнутые, в тех нелепых позах, которые приняли в самом начале. Их колени соприкасались. Головы покачивались из стороны в сторону и едва не ударялись друг о друга. Люди даже не могли повернуться и посмотреть на лица соседей. Но никто не жаловался. Никто не возражал и не отпихивал других пассажиров.

«Какой, наверное, у меня нелепый вид, – подумал Энтайл. – В этом тесном купе, рядом с мальчиками в синей форме. Нахохлившийся взрослый человек там, где ему не полагается быть, в служебном купе детского поезда на кольцевой дороге оклендского Парка чудес. Почему я здесь? Что за ирония судьбы? Похоже, это действительно удел шлимазла».

Какой бы ни была причина, он ехал в печальном одиночестве, а не рядом с Фэй и девочками. Хотя на самом деле сейчас он ничего не чувствовал. Нат испытывал лишь слабость после долгой физической нагрузки. Только покой, и больше ничего. «Неужели все так плохо, – спросил он себя. – Ведь если отбросить тревоги и страхи, навалившиеся на меня в последнее время, то в принципе я прекрасно устроился. И разве может езда в детском поезде рассеять обреченность и освободить человека от безнадежного отчаяния?»

Удивительное дело! Он больше не чувствовал страха при мысли о том, что Фэй использовала его как вещь и насильно загоняла то в одну, то в другую скользкую ситуацию. «У меня просто нет мужества, чтобы отделаться от нее, – подумал Нат. – Это не столько ужасно, сколько смешно. Немного стыдно, но в остальном забавно и легко. Небольшое смущение вызывает лишь то, что я потерял контроль над собственной жизнью, что основные решения принимаются задолго до того, как я собираюсь что-то предпринять.

Все сложилось уже тогда, когда я впервые увидел ее. Точнее, когда она посмотрела в окно машины и заметила нас с Гвен. В этот момент и было принято решение, если только оно действительно имелось. Фэй захотела, и результат стал неизбежным. Ладно, как-нибудь переживем.

Возможно, она окажется хорошей женой. Будет хранить мне верность и помогать в различных начинаниях. Постепенно ее страсть руководить мной уменьшится. Сила воли ослабеет, и я смогу влиять на ее характер. Мы будем постепенно изменять друг друга, и однажды уже невозможно будет сказать, кто кем руководит и чьи желания преобладают.

В конечном счете мы поженимся и будем жить вместе. Мне придется работать полный день. Возможно, к двум девочкам от ее первого брака прибавятся наши собственные дети. Остается вопрос: будем ли мы счастливы? На него ответит только время. Фэй не поможет везение: от нее здесь мало что зависит так же, как и от меня. Даже просчитав все варианты, она рискует остаться несчастной. Я же скоро превращусь в зажиточного домовладельца. И тогда мы посмотрим, что будет дальше». Когда поезд, объехав парк, вернулся на станцию, он увидел людей, стоявших в очереди у турникета. Они ожидали очередного рейса. Скаут, сидевший рядом с ним, набрался храбрости и наконец помахал им из окна рукой. Какие-то люди ответили ему, и тогда другие скауты тоже начали махать руками.

Нат последовал их примеру.

Получив от сестры наличные деньги за свою половину дома, я открыл счет в Банке Америки на станции Пойнт-Рейс. Затем в великой спешке, потому что оставалось мало времени, я приступил к задуманному делу.

Покупка коня обошлась мне в двести долларов. Я привез его на грузовике и выпустил на пастбище позади дома. Он был того же размера и цвета, что и конь Чарли, возможно, лишь чуть-чуть темнее. Насколько я могу судить, скакун находился в хорошей физической форме. Почти весь день он носился по полю, затем успокоился и начал щипать траву. Дом сразу стал выглядеть лучше.