Гуннар Гуннарсон - Адвент. Повесть о добром пастухе

Прошел день, второй, третий. Ветер улегся. Наступила тихая и мягкая погода, надолго ли? И в пятницу около полудня Хакон из Гримсдаля смог отправиться домой со своей отарой, на север, к людям. Все овцы были в целости и сохранности. Бенедикт помог загнать отару на гору, которая спускалась к реке, и его поблагодарили трехкратным рукопожатием, несколькими кивками головы и парой слов на прощание. Потом он стоял и некоторое время смотрел уходящим вслед, а затем тяжело и медленно побрел к хижине, закрыл за собой дверь, отнес сена и воды уставшему Железяке, погладил Льва, лег на пустую кровать, вытянулся на спине и свесил руку, чтобы немного приласкать Льва, своего верного друга. Теперь нужно было дать отдых усталому телу, прийти в себя, вернуть настроение Адвента… Как же давно было воскресенье!

Люди проживают жизнь по-разному: одни много болтают, другим привычнее тишина. Одним для нормальной жизни нужно быть среди людей; другим, чтобы обрести себя, требуется одиночество, по крайней мере, иногда. Вообще, Бенедикт людей не чурался, но, отправляясь в Адвент в горы, людей в попутчики старался не брать. Ему надоедало целыми днями слушать бесконечный будничный треп – в горах он был неуместен. В молодости он относился к нему терпимее. Ясное дело, стареет. Где мир и глубокий покой, которыми он наслаждался в минувшее воскресенье? Где уверенность и мужество? Неужели прошло только пять дней? А ведь он должен был бы вскоре вернуться домой, если бы все шло по плану. И он лежал, изношенный, как его старая одежда. Вот так: годы идут, и ты начинаешь их чувствовать.

Он спал? Ему приснилось? Или в дверь действительно стучали? Должно быть, спал, потому что у двери оголтело лаял Лев. Но явно не приснилось: снова постучали, три удара с равными промежутками. Бенедикт вскочил и открыл дверь. Стучал местный парнишка Нонни с Горы.

– Ты случайно не видел наших жеребят? – спросил он.

Бенедикт действительно заметил лошадиные следы, особенно ниже, вдоль реки, но также и в других местах. Самих лошадей он не видел, значит, поблизости их не было. По правде сказать, он тут же об этом забыл – ему и в голову не могло прийти, что кто-то держит молодняк на выгоне в это время года.

– Парень, неужели твой хозяин считает, что тебе хватит возраста и опыта, чтобы в одиночку лазить по горам зимой?

Нонни с Горы отвечал, что справляется не хуже других. «Может, оно и так», – подумал Бенедикт, но все равно он слишком юн. И раз уж они встретились, он почувствовал некоторую ответственность за Нонни. А если он, Бенедикт, наутро уйдет, не позаботившись о Нонни и его жеребятах, а вернувшись домой через несколько дней, узнает, что Нонни все еще где-то в горах, – и что тогда? К тому же пусть Железяка отдохнет еще денек.

– Посмотрим завтра, – сказал он, наливая мальчику кофе.

– Разве у тебя есть время, чтобы искать со мной? – прямо спросил мальчишка; хитростью он явно не отличался.

– Да что время, время… – пробурчал Бенедикт. Ему это было по душе, но в то же время досадно, что паренек явно не рассчитывал на его помощь.

Суббота ушла на поиски лошадей. Найти их удалось не фазу, пришлось потрудиться. Утром в воскресенье Нонни отправился домой, вместе с жеребятами и приветами от Бенедикта. «Пусть все увидят, что неделя прожита ненапрасно, хоть я и недалеко ушел», – оправдывался Бенедикт перед самим собой.

Теперь он собирался пойти дальше в горы – туда, где нет ни дорог, ни тропинок. Но он еще чувствовал усталость в ногах, и не собрался с духом для больших дел. К чему скрывать, неделя выдалась тяжелая. Но то ли еще ждет его впереди.

Так странно осознавать, что раньше в этот день он иногда уже возвращался домой, все трудности были позади, овцы (больше или меньше) спасены, а он сидел, наполненный благодарностью и ощущением святости, в маленькой церкви и слушал, как священник рассказывает историю о лепте вдовы или о знамениях в солнце и луне. «И будут знамения в солнце и луне и звездах, а на земле уныние народов и недоумение; и море восшумит и возмутится» [8] .

Было время, когда Бенедикт и сам испытывал уныние, нет, страх перед смертью и даже перед жизнью. Пожалуй, прежде всего перед жизнью. Да, страх. Но это было давно. Теперь его страх спрятан где-то меж гор. А внутри у него и вокруг него обычно тишина. Такая тишина, какая бывает только в горном чертоге.

С тяжелыми мыслями собирал Бенедикт свою котомку. Нужно взбодриться и отправиться дальше в горы. Еще не закончив сборы, он встал и вышел проверить погоду. А кто это там на другом берегу реки? Люди и кони, так и есть. Похоже, почта переправляется. А дальше как? На этом берегу его никто не встречал со сменными лошадьми. Бенедикт заторопился в дом, поставил чайник. Но почтальон не захотел остановиться, у него были сани и помощник, чтобы их тащить.