Джек Керуак - Сатори в Париже. Тристесса (сборник)

«Это место предоставляется раненным на службе Франции». И я оп и пошел в соседнее купе, а кондуктор заглядывает изъять у меня билет и я говорю: «Я таблички не заметил».

Он говорит «Все нормально, только ботинки снимайте».

Этот Король поедет второй скрипкой с любым, лишь бы дул, как мой Господь.

И всю ночь напролет, один в старом пассажирском вагоне, О Анна Керенина, О Мышкин, О Рогожин, я еду обратно Сен-Бриё, Ренн, бренди себе достал и вот Шартр на заре —

Прибывши в Париж поутру.

К этому времени, от холода Бретани, я уже нацепил большую фланелевую рубаху, с шарфом под воротник, не брился, дурацкую шляпу упаковал обратно в чемодан, снова закрыл его зубами и вот, со своим обратным билетом «Эр-Франс» в Тэмпу, Флорида, готов, как жирнейшие ребрышки в старом «Уинн-Дикси», дражайший Боженька.

Посреди ночи, кстати, пока я дивился на эс-ы тьмы и света, в поезд сел безумный пылкий юноша двадцати восьми лет с одиннадцатилетней девочкой и проводил ее с выгодой в купе для раненых, где я слышал, как он много часов орет, пока она не посмотрела на него рыбьим глазом и не заснула на своем диванчике одна – «La Muse de la Dе´partment» и «Le Provinçial à Paris» [67]на пару лет запоздали, О Бальзак, О фактически Набоков… (Поэтесса Провинций и Вахлак в Париже.) (А чё вы ждали от Принца Бретани всего в одном купе оттуда?)

И вот мы в Париже. Все кончено. Отныне я покончил со всеми и всяческими формами парижской жизни. Таща чемодан, я осажден у выхода таксомоторным помогайлой. «Хочу в Орли» говорю я.

«Пошли!»

«Но сперва мне нужно пива и коньяку через дорогу!»

«Извините нет времени!» и он поворачивается к другим зовущим клиентам, и я понимаю, что уж лучше мне сесть на лошадь, если я собираюсь быть вечером дома, в воскресенье во Флориде, поэтому я говорю:-

«Ладно. Bon, allons » [68].

Он хватает мой баул и тянет его к ждущему такси на туманистом тротуаре. Тонкоусый парижский водила пакует в зад своей повозки двух дам с младенцем на руках, а тем временем трамбует их багаж в отсек сзади. Мой парняга трамбует мой баул внутрь, просит три или пять франков, я забыл. Смотрю на таксиста, словно б говоря «Вперед?» и он головой отвечает «Ага».

Говорю себе «Еще один тонконосый сукин сын в дерьме Paris-est-pourri , ему б начхать было, если б ты свою бабушку на углях зажарил, только б ему ее сережки достались и, может, зубы золотые».

На переднем сиденье маленького спортивного такси я тщетно ищу пепельницу в передней дверце по мою правую руку. Он выщелкивает диковинное пепельничное приспособление из-под приборной доски, с улыбкой. Затем разворачивается к дамам позади, стремглав шныряя сквозь это шестиперекресточное место совсем рядом с Тулуз-Лотрековым узлом потрепанным и трубками:-

«Милое дитятко! Сколько ей?»

«О, семь месяцев».

«Сколько у вас еще?»

«Двое».

«А это ваша, э-э, Матушка?»

«Нет тетя».

«Я так и подумал, конечно, она совсем на вас не похожа, конечно, с моими необъяснимыми тем и сем – Все равно восхитительная детка, о матери дальше говорить и не, стоит , а от тетушки вся Овернь радуется!»

«Откуда вы знаете, что мы овернцы?!»

«Инстинкт, инстинкт, ибо я он! А вы тут как, приятель, вам куда?»

«Я?» говорю я с отвратным бретонским духаном. «Во Флориду» (à Floride) .

«Ах, там, должно быть, очень красиво! А вы, дорогая моя тетушка, у вас сколько детей?»

«Ой – семеро».

«Ц, ц, почти что чересчур. А малютка небось покою не дает?»

«Нет – ни чуточки».

«Ну вот поди ж ты. Все хорошо, вообще-то», разворачиваясь широкой семидесятимильвчасной дугой вокруг Сен-Шапель, где, как я говорил раньше, хранится кусок Истинного Креста и положен туда Святым Людовиком Французским, Королем Людовиком 9-м, и я сказал:-

«А это Сен-Шапель? Я собирался посмотреть».

«Дамы», говорит он заднему сиденью, «вы едете куда? А, да, вокзал Сен-Лазар, да, приехали – Всего минутку» – Вжик —

«Приехали» и выпрыгивает наружу, а я сижу там ошалев и охребалдев, и выволакивает их чемоданы, свистит мальчонке, упромысливает переброску детки и прочего, и запрыгивает обратно в такси один на один со мной, говоря: «В Орли вам?»

«Так точно, mais , но, месье, стакашу пива на посошок».

«Тю – я за десять минут доеду».

«Десять минут слишком долго».

Он серьезно смотрит на меня.

«Ну, могу остановиться у кафе по дороге, где можно будет встать вторым рядом, и вы его заглотите очень быстро, птушто я сегодняшним воскресным утром работаю, ах, Жизнь».