Марсель Прево - Куколка (сборник)

Предо мной стеной стояла спина, выпиравшая из низко вырезанного корсажа. Она была чересчур широка, чересчур жирна, чересчур красна, и ей видимо было чересчур жарко. Вид этой докучной спины привел меня в некоторое раздражение, и я недовольно перевел взор в сторону. Там, в стороне от общего людского потока, стояла, прислонившись к колонне, женская фигура в желтом домино и черной бархатной полумаске, обшитой черным кружевом. Сквозь миндалевидные разрезы виднелись черные бархатистые глаза, чернее самой маски, и их взоры тревожно и настойчиво перебегали по проходящим, словно разыскивая кого-то в толпе. И вдруг взор этих глаз остановился на мне и так и замер, словно прикованный к моему лицу.

«Кто это? – подумал я, – знаю ли я ее?.. Может быть, это – одна из обитательниц нашего городка, знакомая мадам де Тенси, приехавшая на время в Париж повеселиться?»

Между тем черные глаза неотступно смотрели на меня.

Я был крайне изумлен и, не доверяя себе, огляделся по сторонам, думая найти того, кому предназначался этот пристальный взгляд. Но никто из окружающих не отзывался на него: ясно, что он относился именно ко мне, а не к кому-нибудь другому.

Мне вдруг стало крайне неприятно при мысли, что эта красивая, изящная женщина в желтом домино видит меня в таком глупом и смешном положении: сплющенным между толстым животом какого-то плешивого старца и жирной спиной перезрелой кокетки.

Как это было глупо с моей стороны! Чего ради, я залез в эту толпу!.. Я было постарался выбраться вон, но не тут-то было: толпа властно увлекла меня за собой. Я уже потерял из вида свое желтое домино, и мы целой волной ворвались в танцевальный зал.

Там было намного просторнее; середина зала была занята танцующими. Я отошел к одной из колонн и в изнеможении прислонился к ней спиной.

С хор лилась упоительная музыка цыганского оркестра, пары кружились в вальсе.

Я с первого же взгляда убедился в том, что обществе далеко не аристократическое, а довольно-таки подозрительное. По крайней мере, танцующие выказывали большую свободу обращения и полное равнодушие к законам благоприличия: кавалеры очень тесно прижимали к себе своих дам, а последние умышленно выставляли свои излишне декольтированные торсы и не стесняясь падали на руки своих кавалеров.

Какая-то вертлявая «пьеретта» подбежала ко мне и, вызывающе глядя на меня, сунула мне под нос свою замаскированную мордашку и далеко незамаскированное декольте.

– Ну, что же ты здесь стоишь, как столб? – весело кинула она мне. – Можно подумать, что ты – кариатида и приглашен поддерживать своей спиной стены! Какой же ты глупенький, как я погляжу! С твоей смазливой рожицей здесь можно княгиню или графиню подцепить. Говорят, что ими здесь полным-полнешенько!..

Но я был так ненаходчив и безжизненен, что моя бедная «пьеретта» очень быстро отскочила от меня и помчалась в другую сторону.

Вскоре ко мне подошла парочка в домино – господин и дама. Они измененными голосами осведомились у меня о здоровье мадам де Тенси и сказали смеясь, что непременно напишут моему наставнику, чтобы уведомить его о том, какие подозрительные места посещает его воспитанник.

Эта невинная интрига показалась мне вовсе неинтересной, и я уже тоскливо оглядывался по сторонам, как вдруг мой взгляд снова встретился с настойчиво устремленным на меня взглядом чудных глаз желтого домино. Я даже вздрогнул от неожиданности.

Она снова была одна. К ней подходили элегантные мужчины, старались заговорить, обратить на себя внимание, но она не отзывалась и, стоя как раз напротив меня, не отрывала от меня взгляда.

Мне страстно хотелось подойти к ней, услышать звук ее голоса, снять с нее маску и увидеть сразу все ее лицо, но вместе с тем… вместе с тем меня сковал какой-то необъяснимый страх! Я не решался шелохнуться.

Наконец я превозмог себя и, не отдавая себе отчета в своем поступке, не отвечая интриговавшей меня парочке, круто повернулся к ней спиной и кинулся в сторону. Но в дверях меня чуть не сбила с ног пробегавшая группа вакханок. Я был вынужден остановиться и почти в то же мгновение почувствовал на своей руке прикосновение маленькой женской руки, затянутой в желтую перчатку, а мягкий голосок тихо шепнул: «Пойдемте… я проведу вас». Я даже не повернул головы: я знал, я чувствовал… Да, это была она!

Когда группа вакханок пронеслась, она продела свою руку под мою и быстро, уверенно повлекла меня за собой через две гостиные в бледно-голубой будуар, освещенный двумя лампами, под голубыми абажурами. Комната оказалась совершенно пустой и отделенной от соседних спущенными тяжелыми, мягкими голубыми портьерами.