Эдит Несбит - Пятеро детей и Оно

Если бы речь шла о воровстве, я бы, естественно, самым решительным образом заявила, что они поступают дурно. Но ведь нашей голодной четверке план Сирила воровством не казался, и они самым искренним образом рассматривали его как честный деловой обмен. Да и откуда им было знать, что язык, который хозяин едва отведал, полтора цыпленка, буханку хлеба и сифон с содовой водой никак не удастся приобрести всего за полкроны. А ведь именно это все Сирил, достигший никем не замеченным и без малейших препятствий «края изобилия», передал сквозь окно Антее и Роберту в качестве совершенно необходимого для поддержания жизни. И ему казалось, что он поступил героически, не подпав под соблазн варенья, яблочных пирожков, торта и цукатов, в чем я, в общем-то, с ним должна согласиться.

Актом большого самопожертвования он счел и оставленный в кладовой пудинг с заварным кремом, но здесь лично мне его мужество кажется спорным. По-моему, здесь взяли верх скорее практические соображения. Пудинг-то ведь лежал на тарелке, и потом бы возникла большая проблема с ее возвратом. Потому что порядочный человек, хоть сто раз умирай он от голода, не должен ни под каким видом красть фарфоровых блюд с красивыми маленькими розовыми цветочками по белому полю, на которые выкладывают пироги и пудинги. Сифоны, конечно, тоже воровать грех, но с тем, который взял Роберт, особенных трудностей не предвиделось. На нем стояло клеймо магазина, и так как владелец его все равно неизбежно туда вернул бы для новой заправки содовой, а магазин находился в Рочестере на пути к их дому, то дети не сомневались, что, утолив жажду (а это не меньше, чем пища, являло собою сейчас настоятельную необходимость для поддержания жизни), могут оставить его на дороге, и он обязательно будет доставлен по назначению. Впрочем, они-то даже предполагали сами его занести ему в магазин, когда полетят обратно.

Взмыв с добытой провизией на колокольню, они расстелили поверх свинцовой крыши кухонную бумагу, которую Сирил нашел на полке в «краю изобилия», и Антея по этому поводу не преминула заметить:

– По-моему, это совсем не необходимо для поддержания жизни.

– А вот очень ты ошибаешься, – немедленно возразил ей Сирил. – Эта бумага нам совершенно необходима. Я слышал, как папа недавно сказал, что можно серьезнейше заболеть от мелкокробов в дождевой воде. А на крыше наверняка бывает полно дождевой воды. Она, конечно, сейчас уже высохла, но мелкокробы остались, и если бы мы стали есть прямо на них, запросто умерли бы от скарлатины.

– А что такое мелкокробы? – уставились на него остальные.

– Это ужасно маленькие дрыгающиеся штучки, которые можно увидеть только сквозь микроскоп, – с видом ученого мужа принялся объяснять им он. – И от них заражаются всеми заболеваниями, какие только есть в мире. Поэтому кухонная бумага нам сейчас так же необходима, как мясо, хлеб и вода. Ну, приступаем. Друзья мои, как же я голоден.

Не стану тратить чересчур много времени на описание их пикника. Вы и сами прекрасно его себе представляете. И, разумеется, вам известно, какая требуется сноровка, чтобы нарезать язык и цыпленка затупившимся перочинным ножиком всего с одним лезвием, да и то наполовину обломанным. Вы, наверное, худо-бедно с этим справлялись, и они тоже справились. Вам также не внове, что есть руками – дело, может быть, и приятное, но ужасно грязное, а тарелки, сварганенные из кухонной бумаги, необычайно быстро промасливаются, приобретая весьма мерзопакостный вид. Но одного даже вы представить себе не сможете. Это как поступает с вами сифон, когда он до краев наполнен, а вы попытаетесь выпить воду прямо из его носика. Воображение здесь, сколько ни напрягайте его, бессильно. Такое можно познать лишь на опыте. Попробуйте сами, если, конечно, кто-то из взрослых окажется столь наивен, что предоставит вам право пользоваться бесконтрольно сифоном. Чистый эксперимент у вас выйдет при соблюдении двух условий. Носик сифона нужно засунуть в рот, а потом резко и сильно нажать на клапан. Постарайтесь при этом остаться одни и лучше всего – на улице.

Но в каких бы условиях вы ни ели, язык, курица и свежий хлеб остаются удивительно вкусными, содовая вода, обильно полившая вас, тоже приятна в столь знойный летний денек, а если вы к тому же изрядно голодны, то попросту с удовольствием уплетаете все за обе щеки. Именно это и делали дети на колокольне и, расправившись с трапезой, ощутили себя абсолютно сытыми и довольными жизнью. Ибо, как я уже говорила, язык, курица и свежий пшеничный хлеб – удивительно вкусные вещи.